Заложники "Бермудского треугольника"

Мы с опаской протиснулись в полумрак сельской хаты, больше напоминающей сарай. Закопченный, с ободжранными стенами, оборванной электропроводкой и скрипучим полом. Два мужика за столом заедали хлебом разогретую на сковородке гречневую кашу. Появившиеся женщины с такими же, как у мужиков, помятыми лицами настороженно смотрели на непрошеных гостей. Когда же мы представились, все в один голос заговорили о своей "скотской, беспросветной и бесправной жизни".

Так оценивают свое существование в "зоне обязательного отселения" жители деревни Соколы Брагинского района - в регионе, который первым получил радиационный удар после взрыва 26 апреля 1986 года четвертого реактора Чернобыльской атомной станции. Даже сегодня, спустя 16 лет после катастрофы, уровень загрязнения территории района цезием, стронцием и плутонием превышает 40-50 кюри на квадратный километр. Это высочайший уровень облучения, не совместимый с постоянным проживанием людей. В таких условиях нынче обитают не только 19 тысяч брагинцев, но и десятки тысяч жителей соседних районов - Репкинского Черниговской области и Злынковского Брянской области. Специалисты окрестили "бермудским" треугольник, являющийся самой грязной территорией юго-запада России, юго-востока Беларуси и северного Полесья Украины. Недавно я побывал в районах этого "треугольника".

Ускорить поездку побудил недавний доклад ООН, развеивающий "миф о страданиях жертв аварии на Чернобыльской АЭС". Тем самым призывающий свернуть деятельность многочисленных благотворительных фондов, свести к минимуму гуманитарную и медицинскую помощь пострадавшим. Презентация этого исследования в Москве, Минске и Киеве вызвала негативную реакцию у всех, для кого 26 апреля 1986 года стало синонимом неустроенности, тяжких болезней и личной трагедии сотен тысяч людей.

- Вы знаете, что жить здесь опасно, особенно с детьми? Почему же не уезжаете отсюда? - спрашиваю одного из жителей Добродеевки.

- Нам некуда деваться, - отвечает Николай Бурячек. - Пять лет назад несколько деревень, в том числе и нашу, переселили в новые дома. Прямо в чистом поле. Без школ, больниц, детсадика. Вот люди и вернулись в свои разграбленные, разрушенные хаты.

В деревне уровень радиации - за 40-50 кюри. Примерно также "фонит" в соседнем поселке Вышкове и райцентре Злынке. Пять лет назад здесь излучало до 80 кюри на квадратный километр. Государственная программа отселения, растянувшаяся на целых десять лет, фактически позволила уехать только 500 семьям. 16 тысяч жителей района оказались заложниками радиации.

Безработица в районе - общая беда. Колхозы развалились. Местный консервный завод из-за нехватки сырья долго бездействовал и ныне переходит на разлив "джин-тоника" с немногочисленным обслуживающим персоналом. Брянские мужики и ездят на заработки за тридевять земель. Бурячек, хороший сварщик, несколько месяцев в году трудится аж в Севастополе.

На чистые продукты держава выделяет неработающим злынковчанам по 40-60 рублей в месяц. Но что на такую "помощь" купишь в магазине? Вот люди и кормятся в основном с базаров - естественно, без гарантии, что тамошние продукты качественны.

Живут многие сбором грибов и ягод. Хотя уровень загрязнения лесов и рек превышает допустимый в 10-20 раз, безысходность заставляет закрывать глаза на радиацию. Лесные дары южной Брянщины щедрыми потоками отправляются на север России. Немало опят, белых и подберезовиков попадает даже во Францию. Говорят, там их этих грибов делают какой-то экстракт для лекарств.

- Где же выход? - спрашиваю Василия Сныцарева, заместителя главы Злынковской райадминистрации.

- У района нет экономического будущего, - отвечает он. - Перспективы никакой. Леса и пахотные земли загрязнены, чтобы, выращивать чистые продукты, требуются огромные средства на известкование, удобрения, соответствующую технику. Нужно газифицировать села. Тонна угля стоит 1200 рублей. У людей таких денег нет, вот они и топят дома дровами, которые "светятся", словно разрушенный реактор.

Таким же образом отапливаются и 11 местных школ. Горы дров лежат у здешних котельных, словно немой укор беспечности и попустительству. В первые годы после аварии в район завозились дрова из чистых регионов области и раздавались по дворам. В последние десять лет этого не делается - нет, говорят, средств на такие нужды.

Подобная картина и в Брагинском районе Гомельской области, и Репкинском районе Черниговской. Саша Асма-нов, с которым я встретился в Соколах, после реэвакуации села вместе с матерью вселился в пустовавший полуразрушенный дом. Переехали, кстати, из Злынки, где долго не мог найти работу. Пытался устроиться в Херсонской области, откуда родом, но нигде не брали с российским паспортом.

- Наверное, будем искать другой жизни, - говорит скромный и стеснительный с виду Асманов. - Здесь просвета никакого. Люди пьют запоем, опускаются, живут тем, что смогут украсть. Бродят по селам, словно тени.

Денег на "чистое питание" жителям хватает лишь на литр молока или буханку хлеба - в месяц. Вот и кормятся с собственных огородов. А ведь в прошлом году 60 процентов зерновых и картофеля, выращенных, к примеру, брагинца-ми, официально объявились непригодными для питания. Молоко большинства хозяйств "грязных" районов идет лишь на масло - жировая клетка не аккумулирует радионуклиды.

Понимая бесперспективность развития молочного скотоводства, брагинцы переводят его на мясное. Но нет средств для переоборудования ферм, внедрения новых технологий, как и на снижение загрязнения пастбищ и пахотных земель. Откуда им браться, если 25% госбюджета Беларуси, не получающей зарубежных кредитов, идет на социальные и экономические цели, связанные с последствиями чернобыльской беды. 70% территории этой страны, первой принявшей на себя радиационный удар, загрязнены цезием, стронцием, плутонием и другими элементами, период полураспада которых равен не одной сотне лет.

Председатель Брагинского райисполкома Ричард Стефанович обратил мое внимание на памятник легендарному земляку-пожарному Василию Игнатенко на ухоженной площади райцентра. Он застыл на серебристом постаменте в сдвинутой на затылок каске, словно отдыхает после поединка с огнем. 13 мая 1986 года В. Игнатенко умер от переоблучения, полученного при тушении кровли соседнего с четвертым третьего блока. Каждый год 26 апреля на этой площади проходят митинги памяти погибших белорусов при ликвидации последствий аварии на ЧАЭС (она в 25 километрах от райцентра), а также памяти десятков здешних деревень, что исчезли с лица земли после "катастрофы XX века".

- Четыре года подряд, - замечает Р. Стефанович, - в это-день к нам приезжает президент Александр Лукашенко. Из Киева никого еще ни разу не было. Хотя бы дали телеграмму соболезнования... Или извинились, наконец, за ту беду, что натворили соседям. И нам, и россиянам. Мы у" не говорим о компенсации.

О медицинских последствиях в докладе ООН почему-то пишется походя, сводя и> к "фаталистическим настроениям", вызванным скорее "психосоматическими причинами, нежели радиацией".

- Говорить так не только цинично, но и кощунственно по отношению к пострадавшим, - жестко подчеркнул Виктор Баламут, начальник "чернобыльского" управления Черниговской облгосадминистрации. - Ведь в одной лишь нашей области насчитывается нынче более 14 тысяч оставшихся в живых ликвидаторов аварии. Из них более тысячи признаны инвалидами. А всего их по стране более 90 тысяч. А сколько их ушло из жизни за 16 лет?!

По словам Любови Соломай и Василия Дидовца, председателей Губичского и Неданьчичского сельсоветов Реп-кинского района, в последние годы "люди мрут, словно мухи". Особенно молодые. Диагнозы - рак, инфаркт. В Брагинском районе сорока процентам детей, родившихся после аварии, пришлось удалить злокачественные опухоли щитовидной железы. Число заболеваний щитовидки среди украинцев, белорусов и россиян увеличилось в 20-60 раз.

Повсеместно из года в год сворачиваются чернобыльские программы, юридическая база подгоняется под "экономические возможности государства". На социальные нужды, связанные с последствиями Чернобыля, Киев, к примеру, на нынешний год выделил лишь 27 процентов того, что предусмотрено соответствующими законами.

Кто сегодня может сказать, какие последствия на генетическом уровне отразятся на втором, третьем поколениях тех, кто принял на себя чернобыльскую беду? В монографии академика АМН Украины Юрия Зозули приводится масса доказательств разрушительного воздействия радиационного облучения на нервную клетку, на функциональную деятельность головного мозга. Потеря памяти, слабоумие, неврозы и эпилепсии, облысение и импотенция - лишь "цветочки". Какими будут "ягодки" через 10-30 лет?

Ректор Черниговского технологического университета Александр Денисов обратил внимание на такую проблему:

- Если до аварии на ЧАЭС бывший Союз был отгорожен от Западной Европы "железным занавесом", и за границу попадали лишь сотни людей, то сегодня идет массовая миграция. В одном лишь Израиле около трех миллионов выходцев из Украины, Беларуси и России. А сколько наших соотечественников живет сегодня в Америке, Испании, Италии! Образуются тысячи смешанных семей. Как чернобыльская беда отразится на их потомстве в третьем или пятом поколении?

...Когда я возвращался с Брянщины к украинскому пограничному переходу "Слынковка", сыпал гостой мокрый снег. Может, поэтому картина увиденного воспринималась еще более безысходной? Может, поэтому памятник "трем сестрам" -несуществующим нынче РСФСР, БССР и УССР, стоящий в самом центре "бермудского треугольника", на границе новых суверенных держав, воспринимался мною "нетрадиционно"? Три величественные стелы из белого мрамора, взметнувшиеся в серое небо, воспринимались грозным знаком чернобыльской беды, объединившей в горе и страданиях на многие годы жителей самых грязных регионов соседних стран.