Зона обязательного отселения

"Зона обязательного отселения" - эти слова звучат как приговор, не подлежащий обжалованию. Однако справка Красногорской райадмини-страции Брянской области гласит, что и одиннадцать лет спустя после чернобыльской катастрофы в селах этой особенно загрязненной зоны проживают 1653 человека, из них - 964 пенсионера и 225 детей. Еду в одно из обреченных сел - Яловку. По сторонам стелются дымы лесных пожаров. А у околицы идиллическая картина, словно из моего деревенского детства: мужик пашет на лошадке землю конным плугом, а другой из лукошка на поясе разбрасывает зерно. Вот и село, которого не должно быть на карте России: разгромленный детсад, заколоченные окна, редкие, словно потерянные, люди на улицах.

Рассказывает глава Яловской сельской администрации Оксана Петровна Шевель:

- В тот день я с дочками сеяла свеклу. Как вдруг поднялась буря и на небе появилась темная туча с бело-голубой каймой. Ну, говорим: град будет. И верно, пошел крупный град, но странного желтого цвета. Такого никогда не было. После него остались лужицы с желтой каймой. Наверно, пыльца с садов, подумали мы. А потом услышали по радио, что взорвался блок на Чернобыльской АЭС. До Чернобыля от нас примерно 240 километров. Мы пожалели попавших в беду. Потом с нас собирали деньги на помощь пострадавшим, по 10 рублей с семьи.

Самое страшное началось в первых числах мая того "черного" 1986-го. Нам сказали: "Не выгонять скот на выпаса". Затем поступила команда: весь скот, всю птицу сдать. И повели мы своих коровушек. Муж был зоотехником, я - секретарем сельсовета, и как активисты - первыми. У нас было двое деток и две коровушки, вторая только что отелилась. Как я их холила, как искала по болотам, и вот муж погрузил обеих на машину и отвез за копеечки в заготскот. Я провожала их взглядом и ревела, не могла успокоиться.

А потом объявили, что в Яловке жить нельзя - она отнесена к зоне обязательного отселения. В селе началась паника. Собрали сход. Стали решать, куда и как ехать. Поначалу решили воспользоваться предложенным областным руководством вариантом совместного организованного переселения. Наши ходоки объездили всю область и выбрали чистый Почепский район, где началось строительство поселка для нас. Колхоз наш был раньше крепким. И на сходе решили ехать на новое место со своей техникой. Но пока суд да дело, "грязную" технику ликвидировали, а остальную разбазарили. Чтобы не отдавать трактора, мужики даже прокалывали шины.

Что же касается поселка, построенного в Почепском районе, то дома там неплохие, да нет ни школы, ни больницы, а главное - негде работать, и те, кто туда переехал, до сих пор сидят без дела. Кстати, села для переселенцев в "чистой" зоне, предусмотренные постановлениями Правительства, почти везде не достроены. Планировалось сделать все к началу 1989 года, а теперь вот уже четыре года на это не дают ни копейки.

До 1992 года предполагалось полностью газифицировать наш район, но этот план выполнен лишь на шесть процентов. С 1991 года в райцентре строится поликлиника - освоено 10 процентов средств. И в то же время на "чернобыльские" деньги под пламенные речи депутатов Госдумы от Брян-щины в области построен международный аэропорт, и не только аэропорт, но и другие крупные объекты в Брянске и других городах. А те, для кого эти деньги предназначались, в том числе и яловцы, спасая здоровье своих детей, стали разбегаться куда глаза глядят: к родственникам в соседние Украину и Белоруссию. Орловскую, Псковскую области, а кто и в Сибирь.

Когда разъезжались, прощались, как в войну. Две бабки-соседки обнимались, и плакали, и просили прощения друг у друга за то, что когда-то ударили курицу или скотину. Прощались с родней, родными могилками, с родиной. Прощались навсегда. Уехали 280 человек.

Но не прошло и двух лет, как в пустующем доме председатель колхоза рано утром увидел свет. Что за чудо? А это ночью пешком вернулась под родную крышу храбрая бабушка, помыкавшаяся по родственникам и решившая вопреки рекомендациям врачей - будь что будет - вернуться в Яловку. А вслед за ней потянулись другие гонимые страхом несчастные скитальцы. Вернулись 29 семей - 64 человека. Нет, мы не самоубийцы. Оказалось, жить в наших местах можно.

По распоряжению Правительства от 28 декабря 1991 года мы пользуемся временно допустимыми нормами радиационного загрязнения продукции животноводства под контролем санэпидстанции и радиологической лаборатории. При повышении радиационной загрязненности молока скот перегоняется на другое пастбище. Молоко на сырзаводе с центрифуги выходит чистым, чистый и сыр. В пределах нормы - яблоки и картофель. Нельзя сказать, чтобы наш район был обойден вниманием центра. С 1986 года десятки комиссий, научных экспедиций, высокопоставленных лиц побывало. Сколько рекомендаций выслушали яловцы. Какими ужасами нас пугали. Два раза в год проводят диспансеризацию населения, зарубежные телевизионщики снимают нас как неприкасаемых инопланетян. Впрочем, мутантов, к их разочарованию, они в наших деревнях не увидели. Но кто гарантирует, что они не появятся в новых поколениях, накрытых чернобыльской тучей? Ученые разных институтов разошлись во мнениях. Одни говорят: "Здесь жить нельзя". Другие: "Можно жить и бесплатно принимать радоновые ванны".

А жизнь продолжается, во всех своих проявлениях. Мародеры грабят незанятые дома, а молодожены идут и идут к нам в этот домик сельской администрации с заявлениями о регистрации брака. В основном это свои. Когда же муж или жена со стороны, требуется специальное разрешение районной администрации. Прописка в зоне обязательного отселения запрещена.

Претензии к местной и центральной власти? Да, люди говорят, что нас просто-напросто бросили наедине с бедой. Пообещали переселить в "чистое" место, но, кроме хаток, как я говорила, ничего не сделали, и там негде работать. Раз так получилось, отселяться нам расхотелось. Но если остались, надо бы помочь селу. Я прошу у района выделить в наш бюджет хотя бы 10 миллионов - не дают. Что нам нужно? Прежде всего газ.

Вышел из строя водопровод. Я просила деньги на ремонт - не дали.

Самый больной вопрос - реабилитация земель. Есть комплексная программа. Чтобы связать цезий, надо внести повышенные дозы калийных и фосфорных удобрений, необходимо известкование. Однако уже пять лет удобрения не вносятся. Никакой работы не ведется и с зараженным лесом.

Были пекарня, столовая, детсад, хлебозавод, кирпичный завод - все разрушили, как при отступлении в войну, и сегодня так больно на все это смотреть и так мучает вопрос: надо ли было это делать? И кто прав в возникшем споре о зараженных территориях?

"Зона обязательного отселения"... Реально ли это сегодня?.. Из всего того, что характерно для "зоны", осталось лишь, пожалуй, ограничение в прописке, которая делается с разрешения райадминистрации. При подворных обходах жители Яловки говорят: пора восстанавливать постоянную прописку ради интересов тех, кто желает вернуться в родное село.

Под впечатлением рассказов Оксаны Петровны и других жителей Яловки, подвергшихся жестокому радиоактивному обстрелу из черной тучи и поставивших на карту здоровье свое, своих детей и внуков, вернулся я в Брянск. Правы ли они? Справедливы ли их просьбы и претензии к властям?

В Брянске как раз прошла Всероссийская научно-практическая конференция, в которой приняли участие сотрудники МЧС, института экологии международной инженерной академии, представители других научных организаций. Подчеркивалось, что Брянская область более других российских регионов пострадала от чернобыльской катастрофы. Около трети ее территории загрязнено радиоактивными веществами, в том числе на 5000 квадратных километров загрязнение составляет от 5 до 70 кюри на квадратный километр. Из 175 тысяч обследованных жителей загрязненных районов 99 тысяч нуждаются влечении. Зафиксирован пятикратный рост заболеваемости раком щитовидной железы.

На Брянщине - самая высокая в России заболеваемость детей.

В то же время государственная программа отселения, принятая после аварии, выполняется неудовлетворительно. Предполагалось в области отселить 80 тысяч человек, однако выехало самотеком и переселено лишь около 50 тысяч. В зонах отселения живет пока около 90 тысяч.

Какой же выход из сложившейся ситуации видят ученые? Директор С.-Петербургского НИИ радиационной гигиены профессор П. Рамзаев утверждает, что 70 процентов дозы население, пострадавшее от радиоактивного "обстрела", уже получило. Соответственно, можно предположить, потрачено и средств на ликвидацию последствий и выплаты. Так как же и на кого делить остающиеся 30 процентов чернобыльских средств? Сейчас в МЧС и Правительстве обсуждается идея исключить из числа получающих компенсации области, которые никак не сравнимы по ущербу с Брянской.

Поначалу под действие программы ликвидации последствий чернобыльской катастрофы подпадало 100 - 150 тысяч жителей России, позже это число было расширено почти до трех миллионов человек. Хорошо это или плохо? По мнению ученых, из-за такого бурного роста количества потерпевших забылись проблемы наиболее пострадавших. И особенно в Брянской области. По новой концепции МЧС, в основу которой заложены дозовые нагрузки, будет введено мягкое озонирование с охватом 350 тысяч населения - в основном Брянщины.

Итак, наука - за новую концепцию. Однако это встречает противодействие депутатов Госдумы и сенаторов, лоббирующих финансовые интересы своих областей. Ведь "Чернобыль" давно уже стал козырной картой в спорах с Правительством для подсасывания госбюджета. В конце концов, если население того или иного региона недовольно общей "чернобыльской" политикой, то сегодня территории могут принять свои законы по радиационной безопасности, - к такому мнению пришли участники конференции.