Дорогой читатель!

Раз в сезон - осенью, зимой, весной и летом - мы намерены выпус­кать страницу, подобную этой. То есть страницу об отношениях природы и человека, его месте в этом мире жизни. Наверное, все-та­ки большинству людей известно: бережное отношение к природе во­круг нас бережет и самого человека. Но меньшинство, однако, все аг­рессивнее, все бездумнее наступает на зеленый мир. Может быть, наше слово все-таки помешает этому наступлению? В добрый путь, по зеленым певучим дорогам!..

Куница ... в квартире

Эта история случилась давно - в 1982 году. В ап­реле семья трубчан Ван-тюсовых отдыхала в мес­течке Поповский на Десне. Сосновый лес с дубками подступает там к самой реке. Вдруг на дереве за­метили маленькую куницу-желтодушку. Чтобы рас­смотреть животное побли­же, подошли к дереву. И тут вместо того, ^тобы пус­титься наутёк, молодень­кая куничка камнем упала наземь и лежала непо­движно. Видимо, ушиб­лась и была насмерть пе­репугана вниманием к ней людей. Глава семьи - из­вестный в Трубчевске врач Леонид Иванович Вантюсов сказал, что куница ос­лаблена и погибнет в лесу. Вот и решили взять её до­мой.

В городской квартире куница быстро пришла в себя, а вскоре и совсем освоилась. Ела всё - и суп, и борщ... Но больше всего любила мёд и варе­нье. Сама лазила ночью по кастрюлям на кухне - от­крывала лапами крышки и лакомилась содержимым. Очень подружилась с сы­ном Вантюсовых Лёней - в ту пору учеником 7-го класса. Бывало, усядется к нему на плечо и ну причё­сывать его лапами. По но­чам будила Леонида Ива­новича - забиралась на настенный ковёр и прыга­ла сверху на спящего хозя­ина. Через форточку ходи­ла гулять на улицу - спус­калась по кирпичам с 3-го этажа и гоняла во дворе котов. В открытую форточ­ку даже «захаживала в гос­ти» к жившим на 1-м этаже соседям, чем, конечно же, доставляла им хлопот.

В июле Лёня с мамой уе­хали по путёвке отдыхать, а куница осталась в квар­тире с Леонидом Иванови­чем. И - убежала через от­крытую форточку. Пропа­ла. Больше о ней ничего не слышали. Добралась ли она до ближайшего леса или погибла от рук чёрст­вых людей? Кто знает... Но в семье Вантюсовых и теперь очень тепло вспо­минают о дружбе с этим диким лесным зверем, оказавшимся таким забав­ным и ласковым.

Черные аисты— у черты города

Не всякого трубчевского жителя уди­вишь встречей с чёрным аистом, ведь в нашем крае эта краснокнижная птица от­нюдь не диковинка. Чёрные аисты изобра­жены на эмблеме заповедника «Брянский лес», но живут они у нас не только в запо­веднике. Например, селятся в заболочен­ном черноолыианике на Лучанском. Летом чёрных аистов часто можно наблюдать на Быстрике (Быстрик - рукав Десны). В се­редине июля 2000 г. мне вместе со сту­дентами педколледжа - участниками экс­педиции «Колумбы» посчастливилось на­блюдать на Быстрике сразу 17 чёрных аи­стов (!). Потрясающее, редчайшее зрели­ще! Разумеется, речь идёт о скоплении летующих аистов - птиц, неразмножающихся в данном году, кочующих всё лето по наиболее кормным местам.

Но встретить чёрных аистов у самой чер­ты города! 'Это и впрямь кажется удиви­тельным, ведь эти птицы придерживаются малоосвоенных, малопосещаемых челове­ком, всё больше глухих мест. Однако и та­кое было.

Четыре года назад 17 августа я прогули­вался вечером мимо прудов-отстойников очистных сооружений Трубчевска - по ста­рой бородёнковской дороге. Накануне в угодьях района открылась летне-осенняя охота на водоплавающую дичь, и с лугов за Десной, со стороны Неруссы доносилась пальба. Вдруг моё внимание привлекли прекрасные величественные птицы. Три чёрных аиста кружили в воздухе над прудами и дорогой, присаживались и опять взле­тали, отлетали к пенькозаводу, возвраща­лись и наконец опустились в районе одного из прудов. Подумалось: бедные птицы! Ви­димо, ружейная канонада прогнала их из низовьев Неруссы, где они кормились и от­дыхали, и краснокнижные нелюдимы стали искать убежище у самого города. Да так и не нашли. Вскоре и на прудах-отстойниках началась стрельба.

Пользуясь случаем, хочу напомнить охотникам, что на территории очистных сооружений Трубчевска охота запрещена - эта территория приравнена к зелёной пригородной зоне.

Канаевская круча

Что в имени тебе моем?

Есть на левом берегу Десны, немного ни­же Лучанского, круча. К самым обрывам подступает разнотравье пойменного луга, сейчас, как и повсюду, некошеного. Юж­нее, за лугом, тянется стена Брянского ле­са. А ещё ниже по течению к самой реке подступает роща, скрывающая маленькое озерцо, некогда затончик, отшнуровавшийся от реки за много лет, - это урочище Басайки. Десна выше Басаек глубокая, обра­зует большой вир, до сих пор славящийся рыбой. Рыбаки и знатоки края называют это место Канаевской кручей, а вир - Канаевским виром.

Откуда такое название? В память о ком? В память о трубчанине, скромном, но интерес­ном человеке. Участник войны, много лет проработавший бухгалтером трубчевского сырзавода, Леонид Иванович Канаев вошёл в историю нашего края как замечательный рыболов, опытный, искусный, никогда не унывающий. Запомнился он и как увлекаю­щий слушателей рассказчик - настоящий кладезь всяких любопытных историй из сво­ей богатой рыболовной практики.

Об одном интересном случае из рыбо­ловной практики Л. И. Канаева (на снимке справа), иллюстрирующем былое обилие в Десне днепровского усача, сообщается в изданной в 1997 г. книге «Редкие и уязви­мые виды растений и животных Неруссо-Деснянского физико-географического района» - первой сводке о флоре и фауне нашего края. Случай этот произошёл в конце 1950-х годов. По просьбе Л. И. Канаева ходы от производства сыра струбчевского сырзавода свезли на реку выше пос. Бородёнка (в урочище Струнинский) и высыпа­ли в воду для приваживания рыбы. Десна на Струнинском глубокая, с каменистым дном, течение быстрое, с водоворотами. На следующий день Леонид Иванович вы­удил здесь более десятка крупных усачей, самые мелкие из которых весили 2-3 кг {!). Улов оказался неподъёмным. Пришлось рыболову просить доставить его домой на оказашейся поблизости машине - в обмен на одного из трофейных усачей. После это­го Л. И. Канаев и другие рыболовы успеш­но удили на Струнинском усачей ещё не­сколько дней.

Вот сколь обычен был в Десне днепров­ский усач (или мирон, как называли его ры­баки) ещё полвека назад. К сожалению, к настоящему времени эта сильная и краси­вая рыба, очень чувствительная к качеству воды, исчезла из нашей фауны (специали­сты вообще полагают, что мирон сохранил­ся сейчас только в Южном Буге).

Но не только усачей успешно ловил Л. И. Канаев, он был большой специалист по уженью белой рыбы вообще (т.е. рыб се­мейства карповых). Хорошо знал водоёмы района, много где рыбачил, но излюблен­ным местом его рыбалок стала та самая круча, что ниже Лучанского и выше Басаек.

Сюда приезжал он на мотоцикле и про­водил на рыбалке по нескольку дней, ночуя в стогах. Здесь как-то и мне, ещё мальчи­ком, пришлось провести некоторое время в обществе Леонида Ивановича. Было это в конце 1970-х годов. Мы с отцом приехали рыбачить на Канаевскую кручу, где уже стоял с донками Леонид Иванович. На кука­нах у рыболова уже сидело два крупных - по 700-800 граммов - подуста. А подуст ве­сом более полукилограмма - уже ред­кость. (Впрочем, эта рыба в последние десятилетия вообще стала редкой в Десне -подобно днепровскому усачу, она оказа­лась очень чувствительна к загрязнениям реки). Леонид Иванович был хорошо зна­ком с моим отцом - они не раз вместе рыбачили. У ночного костра Канаев допоздна рассказывал рыбацкие байки. Мне запомнилось, как однажды сел ему на удочку боль­шущий карп и как долго и упорно рыболов с ним боролся - вываживал, »да так и упустил в конце концов. В устах рассказчика это выглядело целой эпо­пеей. Когда пришло наконец время спать, Леониду Ивановичу предложили заноче­вать в нашей палатке, но старый рыболов наотрез отказался - ушёл ночевать в стогу сена.

Простой и общительный, Леонид Ивано­вич был незаменимым спутником на ры­балках, особенно на зимней подлёдной рыбалке, когда рыбаки собираются гуртом в одном месте. В часы бесклёвья Канаев развлекал приунывших товарищей своими рассказами. Причём рассказывал он не только о рыбах. Во время войны он с лих­вой хватил лиха - был в плену. Но не без иронии вспоминал о том, как немцы с под­чёркнутой издёвкой обращались к плен­ным: «Господа военнопленные!» А «господа военнопленные» еле держались на ногах от голода, однажды отрыли закопанного ими же в землю павшего кабана и ели грязное сырое мясо. Сейчас, когда слышишь порой пытающееся вновь войти в обиход обраще­ние «господа» - к обездоленным, ограб­ленным властью и нуворишами людям, проживающим за чертой бедности, так и приходит на ум канаевское: «Господа воен­нопленные!»

Не раз Л. И. Канаеву приходилось возвращаться с рыбалки с богатыми уловами, но - важное обстоятельство: как вспомина­ли те, кто его хорошо знал, он не был в от­ношении к природе хищником, хапугой -ловил рыбу исключительно спортивными снастями.

...Задумчиво и величаво несёт свои во­ды Десна, омывая Канаевскую кручу. Я иногда прихожу сюда по осени - пона­блюдать скопу; место это, до сих пор бо­гатое рыбой, дарит порой встречу с ред­кой краснокнижной птицей-рыболовом. Любуюсь скопой и вспоминаю о Леониде Ивановиче Канаеве, замечательном труб-чевском рыболове, чьё имя навсегда те­перь связано с этими местами.

Нужен ли заказник для сальвинии?

Сальвиния - папо­ротник, но папоротник необычный - водяной. Интересен он и тем, что него нет корней. Прикреплённые к корневищам рядками эллиптические листочки, сверху усаженные небольшими бородавочками, а снизу - густыми волосками, сво­бодно плавают на поверхности воды. Есть у сальвинии и подводные листья; рассечён­ные на нитевидные дольки с волосками, они похожи на корни; у основания подводных листьев образуются споры, с помощью ко­торых сальвиния, подобно всем папоротни­кам, и размножается.

В 2000 г. сотрудники заповедника «Брян­ский лес» издали книгу «Природа Неруссо-Деснянского полесья Брянской области. Редкие растения». В этой книге кандидаты наук О. И. Евстигнеев и Ю. П. Федотов от­несли сальвинию к растениям высшей кате­гории редкости - находящимся под угрозой исчезновения в нашей местности, указали всего лишь два местонахождения вида - в Лучанском затоне и урочище Любошня, где были обнаружены маленькие «очаги» саль­винии, и в целях сохранения у нас необычного папоротника рекомендуют организа­цию ботанических резерватов в местах оби­тания вида. Вид под угрозой исчезновения! Нужно срочно создавать заказник! Но так ли это на самом деле?

Прогуляйтесь в сентябре на озёра Люблё или Тихое, что расположены в правобере­жье Десны недалеко от деревни Красное. Вы увидите там сальвинию. Причём много сальвинии. Вместе с ряской, водокрасом и телорезом растения водяного папоротника выстилают прибрежную зону озёр, местами куртинки сальвинии столь густые, что пря­мо-таки громоздятся на ряску. По озёрам частенько плавают на лодках, ловят рыбу -спиннингом, кружками, сетями, но сальви­нии меньше от этого не становится, никуда она не исчезает, из года в год красуется у берегов Тихого и Люблё. Наоборот, можно предположить, что вместе с резиновыми лодками споры папоротника распространя­ются, попадают в другие водоёмы. Мне при­ходилось наблюдать маленькие «очаги» сальвинии и в Дивичорском озере, и в меж­дуречье Десны и Быстрика (в одной из ста­риц), а много лет назад и в Подлокотках (затончики в пойме Десны). А если специально обследовать старицы поймы Десны, не ис­ключено, что сальвиния окажется не только не исчезающим, а вполне обычным видом.

Так стоит ли создавать ботанический ре­зерват для сальвинии? Или вначале следует выяснить - так ли уж редок «редкий» вид в местах, куда исследователи не заглядыва­ли? И, может быть, традиционное природо­пользование ему ничуть не мешает?