Не для меня придет весна, Не для меня Дон разольется, И сердце девичье забьется С восторгом чувств не для меня, А для меня - кусок свинца, Он в тело белое вопьется, И слезы горькие польются – Такая жизнь, брат, ждет меня.
(Казачья песня)
Весна, май, как бутон, раскрывают человеческие сердца. Глаз не отвести от нежной молодой зелени березок, от легких белоснежных пирамидок цветущей черемухи, от одуванчиков, вышитых по зелени травы...
Все ликует, поет, благоухает, радуется. В это время из далеких краев возвращаются домой солдаты, отслужившие в армии. И взгляд невольно останавливается на ладной молодой фигуре в военной форме, с начищенной, сияющей на солнце пряжкой ремня, на ряде ярких блестящих значков на груди, на лихо, заломленном не по уставу берете... Заслуженная свобода: армия - позади, а впереди лежит у ног вся молодая жизнь. Куда захочешь, туда и подавайся!
Такого возвращения из армии у паренька из старинного села Верхополье, расположенного примерно километрах в тридцати от Карачева этой весной 2007 года не случилось. "Вернулся" Лешка домой, больше, чем на полтора года раньше намеченного, прослужив в армии всего неполных четыре месяца. Вернулся под страшным, известным всем наименованием - "груз-200", в цинковом гробу. В конце сентября 2005 года, в пять часов утра, когда было еще темно, подвезли его со стороны киевской трассы, пролегающей в пяти километрах от Верхополья, к родному дому. Несмотря на такую рань, собрались односельчане, друзья. Закричали безысходным воплем мать, бабки, сестренка... Молча, по-мужски горько заплакали старший брат Сергей и отец, местный тракторист Николай Леонидович, скорбно вытирали глаза соседи. "Эх, Леша, Леша! Эдак тебя судьба развернула да бросила. Без войны убили, под корень скосили молодую, только что расцветшую жизнь. Кто бы мог подумать? И во сне не приснится такое..."
Боль, отчаяние, какая-то обида не уходит из сердца матери Ирины Николаевны. Наизусть помнит она слова той страшной телеграммы: "... ваш сын Парычев Алексей Николаевич погиб при исполнении служебных обязанностей 18 сентября 2005 года". Бережно и свято хранит она Лешкины письма, фотографии и немногие личные вещи, доставленные военными, сопровождавшими его гроб на родину. Вот она, пластмассовая оранжевая мыльница с кусочком мыла и с наклейкой "рядовой Парычев", зубная щетка, бритвенный станок, эмблема войск МВД. А еще - маленький алюминиевый крестик. Откуда он взялся у сына, Ирина не знает, лежал с личными вещами. В самом последнем письме от 9 сентября, пришедшем уже после похорон сына, просил он ничего больше не присылать - у него всего хватает, просил только обязательно прислать нательный крестик. Не успела мать этого сделать. Почему именно крестик попросил тогда Алексей, кто знает? То ли у других видел, то ли кто сказал, что православный крестик может спасти и сохранить в минуту опасности. А той осенью действительно в столице Кабардино-Балкарии Нальчике сильно "зашевелились" бандитские формирования, по телевизору стали сообщать об их вылазках, перестрелках, захватах, убитых и раненых руских бойцах.
На снимке: И.Н.Парычева с портретом сына.
За четыре месяца армейской службы много писем написал Алеша домой, обижался на родных, если не сразу приходили от них письма: "Я вам пишу, пишу..." А они разве виноваты, что почта задерживает...
Убористым мальчишеским почерком писал он свои солдатские весточки: "... места здесь очень хорошие, рядом - высокие горы, чистый приятный воздух, очень жарко, и город здесь красивый, большой... Вы не беспокойтесь обо мне, со мной ничего не случится, все будет хорошо". А дальше, на полстраницы, приветы" -"сестре Женьке и брату Сергею, бабушкам Насте и Рае, и всем моим пацанам и девкам. Пускай не обижаются, с конвертами и чистыми листами здесь туговато, напряжонка. Люблю, целую, жду ответа". Внизу армейская приписочка: "Дави на газ, родная почта!".
Из недописанного письма другу Сергею: "Здравствуй, Серега! Пишет тебе друг из армии Парычев Алексей. Я сейчас служу неподалеку от города Нальчика. Здесь очень хорошо. Служу я в полку ППС (патрульно-постовая служба), короче в ментовском батальоне. Из нашей части мы выезжаем на патрулирование в город, с 5 часов вечера до 12 ночи мы находимся в городе".
Все, кто его знал, утверждают, что в армию Алексей шел с охотой. Почти за год до призыва сломал он ногу, катаясь с другом на мотоцикле по ухабистым верхопольским дорогам. Долго лежал в больнице, там оперировали несколько раз, потом прыгал на костылях, позже осторожно стал ходить самостоятельно. А в начале мая учительница, его классный руководитель Любовь Сергеевна Федорова, встретила его в рейсовом автобусе, направлявшемся в Карачев.
-Как дела, Леша, нога болит? В больницу, наверное, едешь?
-Да нет, Любовь Сергеевна, еду в город в военкомат за повесткой, в армию иду служить!
-Как в армию? - всплеснула руками учительница. У тебя же, наверное, нога еще не зажила. Может, отсрочку дадут?
-Не хочу никаких отсрочек, отслужу, как все, вернусь, поступлю на шофера или крановщика, а, может, и в армии останусь...
"Был Леша находчивый, трудолюбивый -все у него в руках "горело"", - вспоминает Любовь Сергеевна. Сначала он за трудовой сектор отвечал, а потом, уже в девятом классе, сами ребята избрали его командиром отряда. На него во всем можно было положиться - и в генеральной уборке класса, и в подготовке каких-то классных или школьных мероприятий. Бывало, скажет: "Не беспокойтесь, Любовь Сергеевна, все сделаем, как надо!".
Сохранились у учительницы Лешины ответы на вопросы анкет. Например, на вопрос, кто ты, если изобразить графически - квадрат, кривая линия или круг? Лешка сразу определил себя кругом. А однажды в порядке психологического анализа попросили ребят нарисовать дом, у «ого-то получился двухэтажный, у кого-то за забором, а у Лешки - весь в цветах. Это была искренняя, открытая добрая душа. Если он отсутствовал по каким-то причинам в классе, это сразу становилось заметно. Он, как и большинство мальчишек, мог и пошалить, но конфликтов с учителями у него никогда не случалось. Обо всем этом теперь рассказывает Любовь Сергеевна нынешним ученикам Тепловской школы у оформленного стенда, посвященного ее погибшему на Кавказе ученику. Рассказывает о том, как уже после окончания школы прихромал он в школу на своих костылях (дома-то сидеть муторно), попросился к ней на урок, и даже руку поднимал ко всеобщему удовольствию учительницы и ее учеников: значит, что-то осталось в памяти от прошлых уроков.
А еще вспоминает Любовь Сергеевна, любил он участвовать в, художественной самодеятельности, пел частушки, с удовольствием инсценировал военные песни. Помнится, пели они "Землянку", а Лешка военного, раненого с завязанной головой, очень правдоподобно изображал. Занял их класс тогда первое место. Кто тогда мог предположить, что пройдет несколько лет, и в далеком красивом курортном теплом южном городе прошьет наискось Алешку Парычева автоматная очередь, и будет он, уже не понарошку, с прострелянной головой лежать на асфальте, истекая кровью. -Как это могло произойти? - спрашивали родные у командира роты капитана Гаджиева, прибывшего на похороны. Он рассказал по-военному - коротко и внятно:
-18 сентября прибыли из части в Нальчик. Как обычно, разбившись на "тройки" (офицер и два солдата), начали патрулировать. Приблизительно в 22 часа, когда было уже темно, из-за угла дома на скорости вынырнула легковая машина с затемненными стеклами. Из нее раздалась автоматная очередь. Офицер крикнул: "Ложись!". Ближе всех к машине бандитов оказался рядовой Парычев. Он и принял на себя смертоносную очередь, в которой вылились вся злоба и цинизм бандитов. Один из патрульных получил незначительное ранение, другой остался совсем невредимым.
Растерялся, не успел молодой солдатик упасть на землю, скрыться от ударившей в лицо смертоносной волны? А может быть, сам того не сознавая, невольно, вроде, случайно прикрыл деревенский паренек из Брянщины собой, как щитом, товарища и командира, оставшихся в живых, успевших распластаться по земле за его спиной и остаться невредимыми. Так тысячи-тысячи бойцов легли в землю, защищая собой своих боевых друзей, на фронтах Великой Отечественной войны.
И тогда Лешка Парычев, не растяпа, не неудачник, - вырастает он в большую фигуру воина, защитника и остается победителем, а не случайной жертвой трагических обстоятельств. И безхитростный "стишок" (как он его назвал по простоте душевной), присланный в одном из писем домой, приобретает теперь особый серьезный смысл:
Кто не был солдатом, кто пыль не глотал, Кто в дождь и пургу на посту не стоял - Он разве мужчина? Он жизни не знал, Спокойно под мамкиной крышей он спал, Он эти стихи и не должен читать - Армейскую жизнь ему не понять.
На Верхопольском кладбище за селом поют-заливаются соловьи. Они поют о любви и памяти к тем, кого мы знали и любили. Согрело солнышко мрамор памятника и землю на могиле солдата Алексея Парычева. Вот и к нему пришла прекрасная весна, которую он так любил и ждал.
Ионочкина, З. Не для него пришла весна...// Заря. - 2007. - №52 (30 июня).