Аксенова Н.А.
Брянский государственный объединенный
краеведческий музей,
г. Брянск, Россия

Опыт борьбы Красной Армии и партизанских отрядов с немецкими оккупантами показал, что ни одна воинская часть и ни один партизанский отряд не могут иметь успехов в ведении боевых действий без хорошо организованной и постоянно действующей разведки.

От партизанской разведки требовалось обеспечить не только боевую деятельность партизан, но и боевую деятельность нашей авиации и частей Красной Армии. Именно поэтому разведывательной работе в партизанских отрядах уделялось большое внимание, и командирам рекомендовалось к вопросу организации и ведения разведки подходить очень серьезно.

В построении разведработы прослеживается четкая структура.

Организовывал разведку и руководил ею заместитель командира отряда по разведке. Для осуществления постоянного руководства и направления всей разведывательной деятельности при заместителе командира создавался рабочий аппарат из 2-5 человек (в зависимости от величины отряда). Эти люди, как и заместитель командира, по возможности, должны были иметь опыт разведывательной работы в отрядах Красной Армии, органах НКВД, суда и прокуратуры.

Для того, чтобы разведка велась успешно, в каждом отряде формировались отделения разведчиков из 10-15 человек и примерно из такого же количества отделение наблюдателей. Руководил ими и оперативно использовал заместитель командира по разведке.

В отделение разведчиков подбирались лучшие бойцы, хорошо проявившие себя в боях, хорошо знающие местность, наблюдательные и имеющие большие связи среди населения. В отделение наблюдателей попадали бойцы и командиры, ранее служившие разведчиками и наблюдателями в Красной Армии.

В партизанских отрядах были организованы два основных вида разведывательной работы: ведение маршрутной разведки и войсковая агентурная разведка. Суть маршрутной разведки состояла в том, что разведчики посылались по определенным маршрутам и направлениям. Продвигаясь по маршруту, они путем личного наблюдения и из бесед с населением собирали необходимые данные о противнике.

Маршрутник должен было хорошо знать населенные пункты, через которые он проходил, знать фамилии должностных лиц в них и некоторых жителей. Разведчик, посылаемый в занятую фашистами местность, маскировался под мирного жителя, идущего на базар, в город, в поисках работы, для обмена продуктов и т.п. При посылке в город, особенно девушек, старались одевать лучше.

Маршрутник все собранные сведения должен был запоминать, в крайнем случае, отмечать данные условными знаками, но ни коим образом не иметь никаких записей, которые бы могли выдать его.

Маршрутная разведка, несмотря на свою значимость, все же полностью не обеспечивала выполнение поставленных боевых задач. Достижение намеченных целей было возможно только при наличии хорошо организованной и поставленной агентурной разведки. Поэтому каждый партизанский отряд должен был иметь хорошую агентурную сеть, сосредоточенную в крупных населенных пунктах, железнодорожных узлах и других объектах противника. Именно широко разветвленная агентурная сеть во всех интересующих партизанский отряд пунктах и объектах позволяла получить наиболее полные сведения.

По своим функциям и служебно-правовому положению весь состав работников партизанской агентурной разведки разделялся на две основные категории: гласный и негласный состав.

К гласному составу относились командиры разведки партизанских штабов, бригад, отрядов. Допуск этих лиц к агентурной работе или вытекал из должностных обязанностей, или санкционировался документально совершенно секретным приказом, оформлялся правомочными на то лицами (не ниже командиров бригады или отдельно действующего отряда) с отобранием подписки о неразглашении методов работы.

Собственно же агентурой являлся негласный состав разведки, куда входило гражданское население (как свое, так и противника), а также личный состав армии противника и различных "добровольческих" формирований изменников. Агентом человек мог стать по собственному желанию, а если таковое отсутствовало, а необходимость в том, чтобы партизанский отряд имел этого человека в своей агентурной сети, была, могли применяться для привлечения к сотрудничеству такие меры, как угрозы и шантаж. Но, поскольку население в большинстве своем было охвачено ненавистью к оккупантам и желанием мстить захватчикам, агентами, как правило, становились добровольно.

Вербовка агентуры подвергалась строгому учету и оформлению.

При вербовке с согласия работать по заданиям командиров отрядов от агента брали подписку и автобиографию. В качестве примера приведем следующий документ:

"26 дек. 1942 г.
Брянский Лес

Подписка

Я, гражданин Мазур Макар Андреевич, 1911 г.р., проживающий пос. Пальцо Шаровской волости, даю собственноручную подписку партизанам в том, что обязуюсь работать под фамилией "Воронова" совместно с партизанами и давать им всевозможные необходимые для них сведения. Если я нарушу свое обещание перед партизанами и предам интересы народа и нашей социалистической родины, пусть меня и мою семью покарает рука революционного закона и презрения трудящихся.

В чем и подписываюсь. Мазур".^[1]

Агентам, завербованным из числа лиц, находящихся на службе у оккупантов, выдавались удостоверения, в которых указывалось, что этот человек выполняет задания партизанского отряда, и тем самым у агента создавали уверенность, что после изгнания фашистов он может не бояться за свою судьбу и судьбу семьи.

Вся документация после надлежащего оформления направлялась в штаб партизанского движения и в отрядах никогда не хранилась. У заместителей командиров по разведке при себе имелись только закодированные списки агентуры.

Кроме вышеперечисленных лиц, под понятие "негласный агент" подпадают и партизаны на время их работы в качестве маршрутников, а также связников с агентурой.

Обычно агента, исходя главным образом из его возможностей и личностных качеств, использовали не во всех отраслях разведывательной работы, а выполнял он, как правило, определенный вид заданий. И по этому критерию агентов можно разделить на резидентов, осведомителей, связников, маршрутников, вербовщиков, хозяев конспиративных квартир. Резидент был связующим звеном между работником, руководящим агентурой, и группой агентов.

Количество прикрепленных к резиденту агентов зависело от ряда условий, но не превышало обычно 4-5 человек.

Осведомитель добывал разведданные путем расспроса у окружающих, личного наблюдения, подслушивания, изъятия в учреждениях и органах противника различных документов и т.д.

Связником являлся строго проверенный агент, служащий для поддержания личной или через почтовый ящик связи между различными звеньями агентурной разведки (разведорган - резидент, разведорган - осведомитель и т.д.), когда связь между ними была затруднена или невозможна.

Маршрутный агент (маршрутник) командировался по определенному маршруту и на пути следования добывал необходимые сведения.

Вербовщики, пользуясь своими связями в населенных пунктах, создавали агентурную сеть. И крайне необходимо было "создавать агентуру на железнодорожных узлах, среди стрелочников, путевых обходчиков, машинистов, кочегаров, смазчиков, осмотрщиков вагонов и паровозов, ремонтных рабочих складов и депо, а также среди администрации железных дорог, что может быть использовано, кроме добывания разведданных, для диверсионных целей.

Также необходимо было создавать агентуру на действующих промышленных и кустарных предприятиях, складах, аэродромах, учреждениях противника или в районе их, вблизи важных шоссейных и грунтовых дорог".^[2]

Хозяин конспиративной квартиры содержал помещение для деловых встреч с агентурой.

Все виды разведки должны были, в первую очередь, обеспечивать командование отрядов данными, необходимыми для их боевой деятельности. Разведкой осуществлялось добывание "сведений, материалов и документов о политическом, экономическом положении в тылу противника, об имеющейся аэродромной сети, о работе железнодорожного транспорта, о движении по грунтовым дорогам, о расположении крупных вражеских складов, воинских частей, о действующих предприятиях, об оборонительных сооружениях в районе действий партизанских отрядов".^[3] Кроме получения разведданных, агентурная разведка должна была обеспечить получение информации о результатах бомбардировок нашей авиацией объектов противника.

Наряду с этим необходимым было добывание данных на руководящий состав предприятий, учреждений и других интересующих разведку объектов, вплоть до установления их социального и политического прошлого, родственных, деловых и дружеских связей, образа жизни, особых наклонностей (к вину, женщинам и прочее) с целью использования их для вербовок, дискредитации изменников.

На крупных железнодорожных узлах, депо, мастерских, на складах, аэродромах, предприятиях, кроме разведывательной агентуры, создавалась агентурная сеть, предназначенная исключительно для совершения диверсий.

Связь между агентами и отрядами, как уже упоминалось, осуществлялась специальными связниками, отобранными из взвода разведки. Связники обычно не знали агентов, а информацию передавали при помощи почтовых ящиков, которые выбирали в таком месте, куда можно было безопасно подойти, не вызвав подозрения. Почтовым ящиком могли служить тайное место, никем не посещаемое, в виде развалин строений, дупла дерева. Иногда почтовый ящик выбирали в районе действия партизанского отряда, и связником в этом случае мог быть специально завербованный человек, который имел возможность выехать из города под видом обмена продуктов, что не вызывало подозрений из-за массовых передвижений с этой целью.

В разведывательной работе всегда самым важным было то, что "только достоверные и своевременно переданные данные имеют ценность".^[4]

Партизанское движение на Брянщине зародилось с самого начала Великой Отечественной войны. Первыми были партизанские отряды "сформированные еще до оккупации партийными и советскими организациями <…> (отряд т. Дука) или начавшие свою деятельность с момента оккупации ("Смерть немецким окку-пантам", "За Родину", Дятьковские отряды). Эти отряды действовали под руководством районных партийных и советских органов и органов НКВД".^[5]

Зимой 1941-1942 гг. из бойцов и командиров Красной Армии, попавших в окружение или бежавших из плена, были созданы такие крупные отряды, как им. Ворошилова №1 и №2, им. Стрельца. Руководство этими отрядами осуществляли районные партийные организации, находившиеся в районе их деятельности. Единого руководства деятельностью партизанских формирований не было.

К зиме 1942 года партизанское движение стало разрастаться, вокруг действующих отрядов создавались группы самообороны и местные партизанские отряды. На Брянщине были освобождены от оккупантов значительные части районов (Суземского, Навлинско-го, г. Дятьково). К этому времени все действующие в районе Брянских лесов отряды возглавила оперативная группа работников НКВД Орловской области во главе с Д.В. Емлютиным. Оперативная группа, ставшая впоследствии штабом объединенных отрядов, наряду с руководством боевой деятельностью отрядов, возглавила и руководство их разведывательной деятельностью. В этот период отряды занимались разведкой только на себя, в интересах фронта разведка не велась, т.к. отсутствовала связь с Большой Землей. "Действовали отряды вдали от важных железнодорожных магистралей и промышленных центров и вопросами насаждения агентуры не занимались. Всю разведывательную работу в отрядах, созданных т. Емлютиным, возглавляли оперчекистские отделы, состоящие из работников НКВД, которые вели, главным образом, политическую разведку по выявлению шпионов и предателей, все разведданные посылали в Областное Управление НКВД".^[6]

Штабы партизанских отрядов также не вели агентурной разведки, а имевшиеся при штабах некоторых отрядов разведывательные подразделения занимались только войсковой разведкой и только в собственных интересах.

До 1 июля 1942 года, т.е. до организации Брянского Штаба партизанского движения (БШПД) разведывательная работа партизанских отрядов не соответствовала требованиям военного командования. Исключение составлял Брянский городской партизанский отряд под командованием М.И. Дуки, имевший широкую агентурную сеть в г. Брянске. "В отрядах т. Емлютина к этому времени было введено даже такое положение, что заниматься агентурной разведкой имеют право только оперчекистские отделы (НКВД)",^[7] и все трофейные документы шли "только в оперчекистские отделы и дальше в Областное управление НКВД, минуя командиров отрядов и военное командование".^[8]

Таким образом, организованная и руководимая командованием партизанских отрядов, а также правильно нацеленная разведка отсутствовала, а, соответственно, отсутствовало и регулярное поступление разведданных. С этими фактами с первых дней своей работы (с июля 1942 г.) столкнулся ШПД. Кроме того, выяснилось, что "разведкой в отрядах фактически никто не руководил, а творилась на деле "партизанщина".^[9]

Сразу же после образования ШПД им стали проводиться мероприятия по налаживанию разведывательной работы в отрядах. С первых дней своего существования ШПД дал указания командирам партизанских отрядов объединить все виды разведки в руках командования отрядов, ввести в штабы отрядов помощников начальников штабов по разведке, организовать во всех отрядах специальные разведывательные подразделения, представлять все трофейные документы и разведданные в ШПД. Отряды должны были выявить через агентуру важные военные объекты противника и определить результаты бомбежки этих объектов нашей авиацией.

Для ознакомления на месте с постановкой разведывательной работы в отрядах, для помощи в ее организации, для сбора данных об агентурной обстановке в тылу противника и для изучения опыта борьбы в партизанских отрядах в отряды т. Емлютина, Дука и Ромашина "был командирован старший помощник начальника информационно-разведывательного отдела старший лейтенант Киселев, работавший в отрядах с 27 июля по 25 августа 1942 г. В отряды т. Емлютина с 15 по 25 августа выезжал начальник информационно-разведывательного отдела т. Зюряев, который на месте ознакомился с состоянием разведывательной работы в отрядах и провел совещание с начальниками штабов отрядов об организации разведывательной работы в отрядах".^[10]

При тщательном ознакомлении с организацией разведывательной службы в вышеупомянутых отрядах было отмечено то, что вся разведработа недооценивается командованием отрядов, "что вся войсковая разведка, и особенно разведка наблюдением, организована очень плохо и ведется нерегулярно, что имеющиеся в отрядах разведывательные подразделения используются не по назначению".^[11]

О недооценке разведки в отрядах можно судить по следующим фактам.

"Начальник штаба Навлинских отрядов майор т. Лапутин, руководивший операцией по наступлению на Синезерки (1942), не провел даже командной разведки с командирами отрядов, участвовавших в наступлении, в результате чего командиры отрядов наступление вели вслепую, не зная ни местности, ни противника, и, понеся большие потери, вынуждены были прекратить наступление и отойти.

Выгоничские и Трубчевские отряды, занимая оборону по берегу р. Десна в течение месяца, не организовали не только боевой разведки, но даже и разведки наблюдением, в результате чего командование отрядов не знало не только количество и расположение огневых точек противника, но даже расположение противника, его примерную численность, вооружение и принадлежность".^[12]

В целом состояние разведывательной работы летом 1942 года можно оценить как находящееся не на должном уровне. Особенно слабой была агентурная разведка, во многих отрядах она совсем не велась, поэтому данные о противнике не систематизировались и часто отряды не знали обстановки. Более или менее агентурная разведка была налажена в отрядах Дука и Панченко, имевших успехи в разведывательной работе и добывающих ценные сведения, которые передавались в ШПД.

Негативным моментом было и то, что войсковая разведка велась от случая к случаю, и отсутствовал основной принцип ведения разведки - непрерывность, а, кроме того, сведения разведки не проверялись. Существенным недостатком было отсутствие руководителей, хорошо знающих агентурную работу. А, кроме того, плохо сколачивались разведывательные подразделения. Брянский ШПД с первых дней своей работы оказывал регулярную помощь партизанским отрядам в деле организации разведработы. Разведотдел штаба периодически высылал (см. выше) в отряды своих ра-ботников и поставленные отрядам конкретные задачи с указанием методов, способов и сроков выполнения. Так, например, в июле-августе 1942 г. "отрядам Емлютина поставлена задача создать резидентуры ^[13] Навля, Севск, Дмитриев-Льговский, Новгород-Северский, Почеп, Трубчевск, Стародуб. Следить за перевозками по эшелонам, шоссейным дорогам: Гомель-Брянск, Брянск-Орел, Брянск-Льгов, Унеча-Хутор Михайловский. Отряду Дука - создать новые резидентуры в Карачев, Орел, Болхов.

Следить за перевозками по железным, шоссейным дорогам: Рославль-Брянск, Брянск-Зикеево, Брянск-Людиново. Отряду Ромашина - создать новые резидентуры в Орджоникидзеград, Рославль, Кричев, Белынковичи".^[14]

Из доклада заместителя начальника Брянского ШПД майора Горшкова начальнику штаба 15 Воздушной Армии о результатах бомбардировки нашей авиации с 11 на 12 июля 1942 года станций Брянск-I и Брянск-II видна работа агентурной разведки. Сообщалось, что было уничтожено "два вражеских самолета и склад с горючим на Брянском аэродроме. В Брянск-I разбито три эшелона с войсками, вооружением, боеприпасами. В Брянск-II разрушен железнодорожный путь в 47 местах, вокзал, депо. Разбито более 500 вагонов, из них 28 с боеприпасами, 51 с лошадьми, около 200 автомашин, 7 паровозов. Кроме того, эшелон с тяжелой артиллерией, горючим (разбито 30 дальнобойных орудий, 11 минометов, 9 танков) и эшелон с ранеными. Разрушен распределительный пункт, районная управа, два дома, где размещались штабы, склад с боеприпасами в пос. Кавказ, четыре зенитных установки в Орловском парке. В результате бомбардировки уничтожено около 1000 солдат и офицеров. В течение двух дней железнодорожный узел Брянск-I не работал. В нескольких местах возникли сильные пожары. Двое суток рвались снаряды.

Бомбардировке не подвергались следующие объекты: склад боеприпасов (бывший артиллерийский склад в лесу 200 м с левой стороны дороги, идущей от Брянск на Брянск-II) и склад горючего (в лесу 8 км восточнее Брянск-II между больничным городком и мясокомбинатом в 100 м севернее шоссе Брянск - Карачев)".^[15]

Кроме того, в конце лета - начале осени 1942 года по зада-нию начальника штаба партизанского движения Матвеева А.П. были проведены пятидневные сборы групп подпольных работников "в основном по организации и ведению разведывательной работы".^[16]

В результате проделанной разведотделом Брянского ШПД работы с июля по ноябрь 1942 года по организации всех видов разведки и установления единого руководства разведкой, в ШПД стали систематически поступать данные "по радио и периодически в виде разведывательных сводок, информаций, схем и других документов самолетами".^[17] Все данные обрабатывались разведывательным отделом, который сообщал информацию заинтересованным штабам, военным частям и другим организациям "путем разведывательных сводок, докладных записок, специальных обзоров и бюллетеней".^[18]

За вышеуказанный период своей деятельности штабом выпущено "38 разведывательных сводок, командованию воздушных армий послано 16 специальных обзоров важных объектов, представляющих важные цели для бомбежки, с их ориентированием, планами и схемами, а также сообщений о результатах деятельности нашей авиации <…>, 9 специальных сообщений в органы НКВД"^[19] и т.д.

Из донесения заместителя начальника Брянского ШПД майора Горшкова заместителю начальника Центрального ШПД Сергиенко от 4 сентября 1942 года видно, что в отдельных отрядах неплохо налажена агентурная работа.

"Доношу, что к настоящему времени из агентуры в тылу противника партизанский отряд Дука имеет г. Брянск резидент "Гапон", машинист, его резидентура используется по добыче разведывательных данных на заводе № 13, в Городской управе, школе "Гестапо".

Резидент "Костюк", машинист станции Брянск-I. Резидентура добывает сведения по группировкам войск противника, военным объектам и железнодорожным перевозкам противника.

Г. Орджоникидзеград. Резидент "Александр" слесарь на заводе "Красный Профинтерн". Резидентура добывает сведения по группировкам противника, военных объектах, ж.д. перевозках по г. Орджоникидзеград, Дятьково, Жиздра.

Каждый резидент имеет по несколько осведомителей, работающих на железной дороге, предприятиях и органах самоуправления, и 4-5 явочных квартир. Средства связи резидентов с командиром отряда Дука - связники, почтовые ящики, радиосвязи нет.

По партизанскому отряду Ромашина в селе М. Полпино (15 км восточнее Брянска) староста села, осведомитель клички не имеет. Добывает разведывательные сведения ст. Белые Берега, Снежетьская, периодически дает сведения по Брянску.

Осведомитель, клички не имеет, полицейский села М. Полпино, добывает данные по Брянску.

Осведомитель, клички не имеет, полицейский ст. Сельцо (12 км с.-з. Орджоникидзеград) и один осведомитель работает в пос. Самара-Радица, добывает сведения по Брянску и Орджоникидзеграду".^[20]

Но в то же самое время в донесении отмечалось, что "в отрядах Емлютина агентура не создана, разведка ведется агентами-маршрутниками"^[21] и ставилась задача на октябрь 1942 года "т. Дука создать резидентуры в Орел, Болхов, т. Ромашину - Рославль, Кричев, т. Емлютину - Гомель, Стародуб, Хутор Михайловский".^[22]

Как уже отмечалось выше, в Брянском городском партизанском отряде, которым командовал Дука М.И., агентурная разведка была налажена еще до создания БШПД, т.е. до 1 июля 1942 года. Агентурная сеть отряда в Брянске начала работать в ноябре 1941 года, организаторами ее были братья Семеновы и Жуков.^[23]

В составе сети было "мужчин - 62, женщин - 30, подростков - 3, стариков - 13, молодежи - 40, среднего возраста - 36, целые семьи - 15".^[24] Сеть преимущественно создавалась на базе родственных, товарищеских и партийных отношений.

Для успешной работы необходимы были соответствующие документы. В отряде Дука М.И. имелся свой "лесной" паспортный стол, созданный на базе похищенных в горуправе документов, но все же часто отряду приходилось по этому поводу обращаться в ШПД.

"Сов. секретно
Командиру в/ч № 00130
т. Матвееву

Для выполнения заданий по разведке в городах Брянск, Карачев и прилежащих деревнях разведчики должны быть снабжены не только документами (паспортами или удостоверениями личности), но и частичными пропусками, которые даются на право передвижения от одного населенного пункта или города в другой.

В связи с этим убедительно прошу Вас отпечатать бланки частичных пропусков по форме №2 с оттисками на них печатей, указанных на бланках, исключая всего написанного от руки чернилами или карандашом.

Бланки требуются в самый кратчайший срок в количестве 150 штук с печатей №1 и 50 штук с печатей №2.

Приложение: частичные пропуска 4 экз., только адресату.
Командир п/бр им. Кравцова
Герой Советского Союза
батальонный комиссар Дука".^[25]

Как видно, документация в работе агентов играла очень важную роль. Это подчеркивается и в срочном совершенно секретном обращении Заместителя представителя ЦШПД на Брянском фронте полковника Польского и заместителя помощника представителя по разведке майора Быстрова к начальнику разведотдела Брянского фронта полковнику Чекмазову. Речь идет об изготовлении различных документов, необходимых для работы агентуры, и тут же вышеуказанные лица обращаются с просьбой "ускорить изготовление переданных в свое время… штампа прописки Брянск-Южный, круглой печати Навлинской районной управы и удостоверения рабочего банно-прачечного треста г. Брянска. Отсутствие перечисленного задерживает проведение нами ряда специфических мероприятий".^[26]

Острой в отряде Дука была нужда в рации, переводчике, гравере, печатной машинке, шифре и бумаге. Сказывалось отсутствие инструктажа и опыта в работе. Очень важным был вопрос продовольственного обеспечения сети. Дука М.И. указывал, что "продовольственная помощь сети отсутствует, за исключением одной коровы, доставленной нами в город. Нет обмундирования и гражданской одежды, денежных средств".^[27]

Начальник информационно-разведывательного отдела БШПД подполковник Зюряев также говорит о материальной помощи партизанским отрядам.

"Для экипировки агентов требуется в срочном порядке гражданская одежда и обувь, по одному фотоаппарату с принадлежностями для крупных отрядов, немецкие марки".^[28] Он же говорит о том, что необходимо "выделить в распоряжение заместителей командиров по разведке необходимое количество дефицитных продуктов и товаров (мыло, соль, табак, парфюмерные изделия) для вознаграждения и вербовки агентов".^[29]

Вообще материальное обеспечение агентурной сети и разведывательной работы в целом было далеко не последним вопросом в организации разведки и требовало к себе пристального внимания. В качестве примера, доказывающего это положение, можно привести смету оперативных расходов по информационно-разведывательному отделу на 2-ое полугодие 1942 года (июль-декабрь), составленную начальником информационно-разведывательного отдела подполковником Зюряевым 22 июля 1942 года и утвержденную начальником штаба партизанского движения старшим майором госбезопасности А.П. Матвеевым.^[30]

Бывали случаи, когда партизанским отрядам средства на разведывательную работу приходилось изыскивать из собственных ресурсов.

"Начальнику разведотделения представительства ЦШПД на Брянском фронте подполковнику тов. Зюряеву.
13 янв. 1943

На ваш запрос об отпуске для агентурных нужд объединен-ным партизанским отрядам т.т. Емлютина и Дука продуктов и промтоваров сообщаю, что по указанию руководства ЦШПД т.т. Емлютин и Дука за счет выбрасываемых им продуктов и промто-варов могут выделить специальный фонд для этих нужд.

Начальник РО ЦШПД
майор госбезопасности Кудрявцев".^[31]

Но, несмотря на все вышеперечисленные моменты, в организации разведывательной агентурной работы все-таки важнейшую роль играли наличие опыта и тщательная конспирация.

Для обеспечения успешной работы агентуры необходимо было, чтобы всю сеть знали только лица, допущенные к ней, каждый вербовщик знал только агентов, завербованных им, а агенты не должны были знать друг друга. Личный состав отряда, в том числе и не связанный с выполнением агентурной работы командный состав, не имели права знать задачи агентов. Связь с агентурой осуществлялась строго конспиративно. Все материалы, которые характеризовали работу агентуры и разведывательную деятельность отряда, хранились в строгой тайне, а при необходимости могли сжигаться. Несоблюдение хотя бы одного из этих условий могло привести к трагическим последствиям.

Так, в конце октября 1942 г. была частично провалена агентурная сеть в городе Брянске и на железнодорожном узле, что видно из докладной записки заместителя начальника БШПД подполковника Потапенко.

"В конце октября 1942 года были разоблачены разведывательным отделом объединенного штаба партизанского движения Брянска и впоследствии арестованы как подозреваемые в причастности к гестапо братья Семеновы, Серафим Иванович, 1903 г.р. и Олег Иванович, 1909 г.р.

В конце июля 1942 года Дука назначил Серафима своим заместителем по разведке и передал на связь обоим братьям почти всю агентурную сеть по Брянску.

Вскоре после этого по району Брянска последовали массовые провалы агентуры. Были арестованы агенты Батюк, Сафронова, Цыпляева, супруги Степановы".^[32]

Это повлекло за собой необходимость в консервации всей агентуры, имевшей прямую или косвенную связь с Семеновыми. А это требовало насаждения новой агентуры, перестройки системы связи агентуры по методу замкнутых звеньев. Все это, конечно, отнимало время.

Но, несмотря ни на что, партизанская разведка продолжала действовать, и все в более тесной связи со Штабом партизанского движения, который, в свою очередь, был связан с фронтом. В качестве примера приведем приказ начальника разведывательного управления ЦШПД генерал-майора Аргунова представителю ЦШПД Брянского фронта Матвеву А.П. от 29 октября 1942 года.

"По полученным нами данным на 17.10.42 г. в район Борисов для борьбы с партизанами прибыла 7 пехотная дивизия. Предположительно в состав дивизии входят 135, 325 немецкие пехотные полки, 638 французский пехотный полк и подразделения войск "СС". Общая численность дивизии до 15.000 солдат и офицеров. Штабы 135 и 638 пехотных полков - Борисов, 325 пехотного полка - Крупки (40 км с-в Борисов). Части дивизии расположились в Брянском и Крупском районах, один батальон 135 пехотного полка - Гомель. Разведкой партизанских отрядов и агентурой Вам необходимо установить: нумерацию, численность, вооружение и точное место расположения полков дивизии, расположенных в районе Брянских лесов".^[33]

О взаимодействии партизан с фронтом говорит и приказ начальника разведотдела штаба Брянского фронта полковника Чекмазова Матвееву А.П. от 19.11.1942 г.

"Прошу партизанским отрядам поставить задачи: захватить экспонаты экипировки частей немецкой и венгерской армий (одежду, обувь, снаряжение).^[34] Описание экспонатов зимней экипировки и заслуживающие внимания экспонаты прошу направить мне".

Об этом же факте свидетельствует и приказ заместителя представителя ЦШПД на Брянском фронте полковника Польского командирам партизанских отрядов и начальникам оперативных групп армий.

"Нам необходимо иметь экспонаты зимней экипировки частей немецкой и венгерской армий (одежду, обувь, снаряжение). Озаботьтесь приобретением ее или - в крайнем случае - представьте описание экспонатов. Исполнение не задерживайте".^[35]

Персонально командиру партизанского отряда Дуке М.И. был послан приказ заместителя начальника Штаба в/ч 00130 майора Горинкова от 9.10.42г. "Направляю вам приказ и перечень задач по химической разведке. Уделите этому виду разведки самое серьезное внимание. Для выполнения этих задач в Ваше распоряжение следует младший политрук Пятница Иван Ефимович. <…> Результаты химразведки немедленно доносите по радио и в разведывательных сводках".^[36]

Таким образом, по сравнению с начальным периодом партизанской борьбы, организация разведывательной работы в отрядах существенно продвинулась вперед. К концу декабря 1942 года во всех бригадах и отрядах имелись заместители командиров по разведке, а при объединенном штабе Емлютина был создан разведывательный отдел, при каждой бригаде были введены должности помощника начальника по агентурной и фронтовой разведке. Однако существенным недостатком являлось то, что основной руководящий разведкой состав впервые столкнулся с этой работой и не имел опыта. Минусом было и то, что "в вопросах ведения и планирования разведывательной работы в партизанских бригадах до сих пор не ликвидирован хаос, отсутствует единое руководство".^[37] Разведкой занимались и партизанские отряды, и УНКВД по Орловской области, и 4-ое управление НКВД СССР, и разведотдел Штаба Брянского фронта. Но на деле выходило, что все эти самостоятельно действующие органы иногда просто мешали друг другу. В основном разведка держалась "на партизанских бригадах, а все остальные органы занимаются перехватыванием и присваиванием всеми путями разведданных, добываемых партизанскими бригадами, иначе говоря, крадут их". ^[38]Недостатком было и то, что часто данные не проверяли, стремились как можно скорее передать их начальству, и в результате донесения вызывали сомнения.

В неплохом состоянии к концу 1942 года находилась в партизанских отрядах агентурная разведка. Общее количество агентов позволяло получать достаточно данных о противнике. По сравнению с летним периодом это было существенным положительным изменением в данном виде работы. Агентурная сеть была создана в основных населенных пунктах противника, но связь с ней осуществлялась нерегулярно, и разведданные поступали медленно и час-то с опозданием. Мало было агентов "в органах самоуправления, полиции, на железнодорожном транспорте, предприятиях"^[39] и совсем они отсутствовали "в органах гестапо, при руководителях политических и административных органах".^[40] Слабо был налажен контроль за перевозками противника по железным и шоссейным дорогам, и не проводились специальные диверсии на всех объектах через имеющуюся там агентуру".^[41]

Слабо проводилось обучение агентурных разведчиков, и основной причиной этого являлась слабая подготовка самих работников разведывательных отделений и заместителей командиров по разведке. Положительной стороной было то, что с введением должности заместителя командира отряда по разведке и созданием разведотделений закончилась неразбериха в организации и руководстве агентурой разведки.

В докладе о состоянии разведывательной службы в объединенных партизанских отрядах Емлютина на 25.12.1942 г. заместителя представителя ЦШПД на Брянском фронте подполковника Горшкова указывалось, что "в лучшую сторону по агентурной работе выделяются бригады "За власть Советов", им. Щорса. Совсем еще не налажена агентура в бригадах им. Сталина и в отдельном отряде им. Воршилова №2".^[42]

Отмечалось также, что "с организацией бригад ведение войсковой разведки значительно улучшилось".^[43] У каждой бригады имелось определенное и ответственное направление для войсковой разведки.

Было налажено ежедневное представление данных штабами бригад в ШПД.

Для уточнения информации все чаще стали захватывать пленных. "За первую половину декабря месяца на различных участках путем организации поисков было захвачено 15 солдат противника, не считая полицейских".^[44] При каждом отряде для ведения войсковой разведки имелось отделение разведчиков из 10-15 человек, но их подготовка была очень низкой.

Большое удаление многих бригад от объединенного штаба Емлютина, например, и отсутствие при этом радиосвязи и средств для быстрого передвижения затрудняло своевременную доставку разведданных, поступивших с большим опозданием и терявших от этого свою ценность.

Из-за отсутствия специальной агентуры партизанскими бригадами не применялся важный вид разведки - подслушивание телефонных разговоров противника. К тому же возможности для этого имелись. Например, "подслушивание телефонных разговоров Навлинской группировки противника с полком "Десна". Два телефонных провода этих группировок проходят по лесу, контролируемому партизанами. Также бригада "За Родину" расположена недалеко от узла связи Локотского военного округа" ^[45] и т.д.

Из-за отсутствия карт не велись отчетные карты.

Но все же, по сравнению с летним периодом, штабы значительно упорядочили сбор, обработку разведданных и документации. Большая работа была проделана по добыче через агентуру документации, которая служила правом на жительство и передвижение разведчиков.

Контрразведкой штабы бригад не занимались, поскольку не было квалифицированных командиров, которые могли бы выполнять эту работу. Данным видом разведки занимались "исключительно особые отделы, подчиненные только перед УНКВД Орловской области". ^[46]

Если мы выделим этапы партизанского движения, то будет видно, что и партизанская разведка развивалась соответственно данным этапам.

Партизанское движение на Брянщине можно разделить на 4 основных периода.^[47] Первый этап, продолжавшийся с июля по декабрь 1941 года (до Московской битвы), - становление. С января по апрель 1942 года - этап образования Советских зон, восстановление Советской власти в некоторых районах (Навлинский, Суземский), переход к более крупным операциям. С апреля по май 1943 года следовал размах партизанского движения. И, наконец, четвертый этап выделяется с мая по сентябрь 1943 г., условно его называют "рельсовой войной". Именно в этот период немецким командованием велась активная подготовка к летнему наступлению на Орловско-Курской дуге. "До начала самой операции было решено сосредоточить значительные силы для окончательного разгрома партизан на Брянщине, поскольку эту территорию, вплотную примыкавшую к будущему театру активных действий, гитлеровцы хотели видеть полностью подконтрольной. Для проведения карательных операций были задействованы и тыловые части, и даже некоторые временно снятые с фронта. Только против партизан, действовавших в Навлинских и Суземских лесах, было направлено пять немецких и одна венгерская дивизия, крупные соединения коллаборационистов, а также танковые, артиллерийские и авиационные части".^[48]

По архивным данным приведем список частей противника, действующих против партизанских баз на 26 мая 1943 года, составленный по данным партизанской разведки.

Начиная со второй половины мая до середины июня 1943 года, партизаны вели тяжелые непрерывные бои с превосходящими в несколько раз силами противника. "В этот период вся разведывательная деятельность партизанских бригад направлена была исключительно только в интересах самих партизан для выявления действий против них группировки противника, установления уязвимых мест в общей блокаде Брянских лесов с целью организации выхода бригад из окружения".^[50]

С наступлением немцев на Орловско-Курском направлении любое внимание партизанской разведки было обращено на сосредоточение, перегруппировку, переброску войск и техники противника к линии фронта, установление новых оборонительных рубежей и путей отхода, военно-экономические мероприятия немецкого командования и властей. За этот период ЦШПД, Брянскому и Центральному фронтам, 16-ой Воздушной Армии были переданы многочисленные данные. "ЦШПД генерал-лейтенанту тов. Пономаренко, командующему АДД генерал-полковнику тов. Голованову, командующему 16 ВА генерал-лейтенанту тов. Руденко.

Записка по "ВЧ".

По данным партизанской разведки в Семеновское и Добрунь, что 16-18 км сев.-зап. Севск большое скопление тыловых частей противника. На ю-в опушке рощи, что в 2 км ю-в Семеновка, расположены танки и автомашины противника.

В р-не Карачев с-з Рясники полтора-два км находится аэродром противника, на котором ежедневно базируется до 150 самолетов разных типов. Летный состав до 1000 человек расквартирован в деревнях Рясники, Тыковка, Верховка.

Зам. нач. штаба ПД ЦФ
полковник Польский
18.5.43г."^[51]

Или такая же записка по "ВЧ" Польского, Пономаренко к Голованову от 21.5.43 года. "Село Монастырище Трубчевского района правый берег реки Десна квадрат 66-40 скопление машин и артиллерии.

В районе Андреевский Хутор противник сконцентрировал до 1000 человек, вооруженных пулеметами, автоматами, есть пушки и 3 бронемашины. Производит окопные работы на высоте 211,0, 204,2; 179,9; 153,4, одновременно до 2-х батальонов повел наступления в р-не Сидоровка, лесхоз, Брогочи против бригады им. Щорса.

19 мая в Алтухово прибыли новые части "СС", кроме того, отмечены факты пребывания частей противника Острая Лука, Хмелево, Монастырище, обстреливая артпулеметным огнем левый берег реки Десна.

Предположительно противник намечает удар на Гуты, Коломино."^[52]

И аналогичное донесение от 22 мая 1943 года.

"… по большаку Выгоничи-Трубчевск, Выгоничи-Красный Рог, Сосновое Болото, Милечь, Плюсково, Семечки, Погар идут сплошные колоны с живой силой и техникой, помимо немцев есть финны, французы, мадьяры".^[53]

Каждый день сообщались новые разведданные.23 мая 1943 года по радио пришло донесение: "В районе Монастырище, что севернее устья реки Навля 200 м через реку Десна противник 19 мая переправил до 200 грузовых машин с живой силой и боеприпасами. Емлютин просит бомбить мост через Десну."^[54] Все эти донесения свидетельствуют об оперативности работы партизанской разведки и о тесной ее связи с действующими армиями. Но отмечаются сложности с агентурной разведкой (как и на предыдущих этапах партизанского движения). Например, плохо была организована добыча документов противника, недостаточно уделялось внимания повседневному воспитанию агентуры, часто нарушались элементарные правила конспирации, что являлось основной причиной провалов агентурной сети.

"Масштабы и темпы насаждения спецагентуры в административном аппарате немцев, полицейских и "власовских" формированиях изменников, на важнейших промышленных, ж/д и прочих объектах противника явно отстают от имеющихся возможностей и требований партизанского движения. Несогласованные агентурные мероприятия ряда параллельно действующих в партизанских районах представителей и групп разведорганов создают излишние трудности в процессе разведработы, - особенно при проведении сложных, рассчитанных на длительный срок агентурных комбинаций".^[55]

Таким образом, и на данном этапе партизанского движения в области разведывательной работы существовал ряд неустраненных недостатков, характерных для большинства партизанских формирований. Но все-таки в подавляющем числе отрядов разведка велась уже в интересах Красной Армии, и в этом существенное отличие от начального этапа партизанской борьбы.

В целом же, анализируя разведывательную работу в брянских партизанских отрядах в 1941-1943 гг., можно сказать, что данный вид деятельности развивался вместе с самим партизанским движением: от зарождения и становления до размаха и завершения партизанских действий. С приобретением опыта в ведении разведки партизанские отряды переходили на качественно новые ступени разведработы. Сначала велась только маршрутная разведка в интересах отряда, а впоследствии стало приходить понимание важности и необходимости агентурной разведки, а также того, что только согласованные действия партизан и Красной Армии помогут достичь успехов в борьбе с врагом, и именно правильно нацеленная разведка, в том числе и в партизанских отрядах, помогала координировать боевые действия. И зачастую важные разведывательные сведения, своевременно переданные в вышестоящий штаб, могли принести гораздо больше пользы, чем иная боевая операция.

[1]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.26

[2]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.65 Л.32

[3]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.65 Л.32-33

[4]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.65 Л.31

[5]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.70

[6]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.70

[7]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.70

[8]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.70

[9]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.70

[10]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.70

[11]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.70

[12]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.71

[13]Резидент - представитель разведки, направляющий работу агентурной сети. - БЭС. М., 1991. Т.II. С.253

[14]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.71

[15]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.72 Л.22

[16]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.70 Л.73

[17]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.73

[18]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.73

[19]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.73

[20]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.73

[21]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.73

[22]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.73

[23]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.106

[24]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.106

[25]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.69 Л.12

[26]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.67 Л.165

[27]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.106

[28]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.74

[29]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.74

[30]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.67 Л.26

[31]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.12

[32]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.70 Л.4

[33]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.67 Л.71

[34]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.67 Л.132

[35]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.67 Л.133

[36]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.68 Л.66

[37]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.58

[38]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.58

[39]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.59

[40]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.59

[41]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.59

[42]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.59

[43]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.59

[44]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.59

[45]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.62

[46]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.82 Л.61

[47]История Брянского края. ХХ век / под ред. В.В. Крашенинникова. - Клинцы, 2003. - С. 271-287.

[48]История Брянского края. ХХ век / под ред. В.В.Крашенинникова. - Клинцы, 2003.- С.282.

[49]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.75 Л.12

[50]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.76 Л.171

[51]ГАБО Ф.1650 Оп.1 Д.75 Л.8

[52]ГАБО ф.1650 Оп. 1, Д.75, Л.10

[53]ГАБО ф.1650 Оп. 1, Д.75, Л.10

[54]ГАБО ф.1650 Оп. 1, Д.75, Л.11

[55]ГАБО ф.1650 Оп. 1, Д.65, Л.108