Он отмечал свое двадцатилетие 3 мая. Все было в тот день: поздравления командиров, крепкие рукопожатия дру­зей. И, конечно, боевое задание. Он, как это иногда делали другие, мог бы воспользовать­ся своим правом юбиляра, но поступил так, как подсказывала совесть.

- Знаете, - рассказывал замкомандира батальона майор Дмитрий Мендель, который с тремя солдатами привез Игорька, ставше­го «грузом-200», — он был любимцем не только взвода, но и роты. Командир отделе­ния, одновременно заместитель командира взвода, он старался делать все для того, чтобы уберечь каждого солдата...

Бандиты часто пользовались, это делается сейчас, неосторожностью прибывших в Чечню молодых, малоопытных ребят. Хорошо усвоил их тактику старший сержант Савин. Особенно большой бдительности требо­вали ночи. Он, старясь облегчить обязанно­сти комвзвода, всегда делил это время суток пополам. До двенадцати часов посты проверяет один, после - другой.

- Он был прекрасным командиром, нор­мальным парнем, отзывчивым товарищем, - продолжает свой рассказ Мендель. Это мне­ние и командира

46-й бригады, где Игорёк проходил службу до прихода в нашу часть.

У него была возможность остаться слу­жить в Брянске. В военкомате хорошо знали, что совсем недавно у призывника Савина не стало отца. Михаилу Петровичу было 42. А на попечении Веры Васильевны осталась дочь Катя. Но Игорь, ещё учась в Столбовской школе, потом - в Брасовском сельскохозяйственном колледже, настроился ехать в «горячую точку». И написанный его рукой рапорт с просьбой о направлении на Кав­каз был совсем не случайным.

...Он не писал домой о том, что ему приходится принимать участие в боевых дей­ствиях. Как мог, успокаивал маму, сестренку. Рассказывал о красоте этого края, целеб­ном горном воздухе. Интересовался, как идут дела дома, своими товарищами, одно­классниками.

Опорный пункт взвода занимал позицию в предгорье у села Шали. В тот день перед взводом была поставлена боевая задача - выдвинуть секреты в зону ответственности. По рации сообщили, что ожидается прохождение боевой колонны и её необходимо при­крыть от снайперов, гранатометчиков бандформирований...

Придирчиво проверил оружие подчинённых, боекомплект, бронежилеты. Напом­нил о предосторожности, о том, чтобы те внимательно смотрели под ноги, опасаясь растяжек, поставленных бандитами.

- Очень прошу, будьте осторожней. Возникнет заварушка, тут же давайте знать.

Вроде бы всё предусмотрел тогда старший сержант, чтобы его товарищей не подкара­улили бандитская пуля, мина, радиоуправляемый фугас. Но духи давно наблюдали за их опорным пунктом, за тропами передвижения солдат в зону ответственности. На сей раз смертоносный металл был установлен на тропе, по которой суждено было пойти Игорю.

Взрыв был для всех неожиданностью. Солдаты, забыв об осторожности, бросились на помощь своему командиру. Получив два осколочных ранения в бедро и висок (са­модельная мина была начинена кусочками арматуры), так, наверное, и не успел понять, что с ним произошло.

А в штабе батальона, в графе «потери», цифра 11 была переправлена на 12. Счёт этим потерям открывал комбат Н. Шеве­лев, ставший впоследствии Героем России.

...Надолго, а возможно, на всю жизнь, запомнят жители посёлка Буда и других деревень прощание с земляком. Сотни лю­дей собрались у дома, которого коснулась своим чёрным крылом беда. Застыли в по­четном карауле, оберегая покой солдата, музыканты оркестра Брянского гарнизона. Стар и млад заходят в дом, чтобы, посмот­рев в маленькое окошечко, впаянное в цинковый гроб, проститься с парнем, от­давшим жизнь вдали от своего очага. Вы­мер посёлок, собрав всех жителей около этого дома.

Десятки парней и мужчин захотели на руках нести тело. И поплыло, закачалось людское море. Поплыло по той дороге, по которой Игорь ходил в школу, в Дом культуры, на свидание. А медные трубы поют:

«Но нельзя рябине к дубу перебраться, знать, судьба такая, век одной качаться...».

Словно очнувшись от людского горя, начинает плакать небо. Дождинки-слезинки сначала как-то неуверенно, а потом все сильней и сильней, будто бы старясь разбудить солдата, барабанят по крышке гроба.

Множество людей встречало гроб перед кладбищем села Столбово. Жители Городи­ща, Глоднева, Брасова, Сныткина, посёлка Локоть пришли сюда.

На митинге выступали майор Дмитрий Мендель, райвоенком Михаил Воронков, не раз смотревший в лицо смерти в Афгане, глава районной администрации Владимир Мацуков.

- Видите, - сказал Владимир Петрович, — даже погода скорбит вместе с нами. Трудно, очень трудно найти слова утешения для родителей. Тяжело всем, особенно ма­тери. Я преклоняюсь перед вами, Вера Васильевна.

Наступает последняя минута прощания. Но не хотят отдавать сырой матери-земле тело сына Вера Васильевна Савина, её дочь, сестра Игоря, Катя. Звучит над кладбищем медь оркестра. Вздрагивает от каждого залпа почётного караула народ. Под звуки Гимна России гроб с телом опускается в могилу. И застучали по его крышке, по русскому обы­чаю, комочки земли, бросаемые сотнями рук. И ещё долго, несмотря на усиливающий­ся дождь, люди не уходили с погоста. От того места, откуда на них с фотографии с не­мым укором смотрел Михаил Петрович Савин, отец Игоря, будто бы говоря: «Как же вы не уберегли его, люди?».

...Готовя очерк об Игоре для книги, съездил в Столбово. Вера Васильевна, она рабо­тает техничкой в местной школе, рассказала, что дали квартиру...

Василий Емельянович Тукачев директорствует в школе уже более четверти века. Преподавал в классе Игоря историю и обществоведение.

- Хороший был паренёк. Обижался, если не дадут ему какого-нибудь поручения. На уроке мужества в первый учебный день мы говорим о нём ученикам, когда выпуска­ем стенгазету — помещаем его портрет. Непременно сделаем стенд…

Николай Зайцев.