— Это же надо, только приехал — и на тебе! сын вором растёт! — кричал отец. — А главное у кого ворует?! у своих друзей! да знаешь, как это называется!? да за такое!..

— Ну а что ты хотел?! — заступалась мама, — ребёнок играет карандашами вместо этих солдатиков, будь они неладны! он же не виноват, что Пете купили и Жене купили, а ему не покупают... — она нервно сопела и со скрипом натирала тарелку салфеткой. Затем брякнула этой тарелкой по столу и, бросив салфетку в раковину, отвернулась к окну.

Он замолчал, бегло окинув взглядом ее круглые, вздрагивающие плечи и тонкую шею с красным родимым пятном. Затем встал, заломив руки за спину, прошёлся по кухне и наконец, круто развернувшись через левое плечо, зашёл в спальню к сыну.

— Значит, так! — он нахмурил брови, от чего Илья сглотнул и опустил глаза. — Где они?

Илья, насупившись, стоял в углу, исподлобья поглядывая на отца.

Отец был высокого роста, сухощавый, с густыми чёрными бровями, которые с самого детства наводили ужас на Илью, и рано поседевшими вихрами кудрявых волос.

— Илья! — повысил голос отец.

— В валенке... — сдавленно ответил тот.

— Значит, так! сейчас отнесёшь их туда, где взял.

— Саша! — вступилась было мама, прибежавшая следом.

— Все, я сказал! Туда, где взял! а я пойду потом и проверю, не дай Бог!..

Илья, тяжело сопя, полез под кровать, достал валенок, в котором припрятал украденные игрушки и, вытряхнув их оттуда, бессильно сел на пол.

Два плоских красных всадника из набора «Ледовое побоище» — Пети Борзых. Синего цвета английский матрос с винтовкой на плече — Ваньки Рыжего и, наконец, его любимый зелёный солдатик с пулеметом и кинжалом — его лучшего друга Женьки. У Женьки был целый набор таких. Они отличались тем, что стояли не на подставке, как все остальные, а на своих ногах. Фигурки были отлично отлиты, у каждого солдатика было своё оружие, да что оружие, сам вид их говорил о том, что это были не простые бойцы. Один стоял ногой на черепе поверженного противника, другой на поясе имел целую коллекцию голов, а их лысый командир с огромными кулаками и изогнутым тесаком был вообще мечтой Ильи.

Но вот солдатики кувырком выкатились из валенка, точно десантники из рампы ИЛ-76, на цветастый палас. Илья пристально посмотрел на них... а затем, собрав в пакет, вышел на улицу.

Родители молча сидели за столом, когда Илья закрыл за собой дверь.

— Как ты вообще их там нашла?

— Помидоры хотела положить дозревать, а то дожди заходят, так и почернеют на ветках... — тихо ответила мама, а затем встала и подошла к окну. — Вот скажи мне, зачем ты так строго с ним? Он же ещё ребёнок.

— Смотрела «Место встречи изменить нельзя»? — спросил отец, сложив длинные, тонкие пальцы в замок.

— Ну смотрела... — вздохнув, ответила мама, скрестив на груди руки.

— Так вот там Глеб Жеглов сказал: «Вор должен сидеть в тюрьме!» — и тут же добавил, увидев ее вспыхнувшие глаза, — Лен, у своих воровать — последнее дело, думаешь, я сам не понимаю, каково ему. Я сам, когда пацаном был, у детворы воровал, так батя, когда узнал, на всю жизнь отучил.

— Это когда было, — отмахнулась мама. — Ты понимаешь, что теперь с ним дружить не будут из-за твоих принципов дурацких. Лучше б солдатиков купил ребёнку... но она тут же осеклась.

— Знаешь что! — подскочил отец, так что табуретка с грохотом упала на пол.

Мама вздрогнула и прижала руки к груди.

— Я ему этих солдатиков ещё неделю назад купил, — стараясь не кричать, сказал отец. Просто, когда подвозил Егорыч, я сумку у него забыл, а в ней как раз набор солдатиков лежал. Так что на работу завтра пойду, принесу.

Илья шёл по длинной аллее, более напоминавшей зелёный коридор. Он мог сразу зайти к Женьке, тем более его дом был ближе, но он не мог вот так сразу пойти к лучшему другу... Поэтому он решил идти в самый дальний, к Рыжему. Сердце бешено стучало в груди. Это было ощущение, похожее на то, что он испытал прошлым летом, когда пошёл без разрешения на речку и знакомые ребята сказали ему, что его ищет отец с прутом.

Не доходя дома рыжего, он увидел, как в песочнице капризничает маленький мальчик, в желтых колготках с оттянутыми коленками, белой панамке с корабликом и бордовых сандалиях. Остановившись, он долго смотрел на него. А потом, глубоко вздохнув, подумал: «Какой же ты счастливый... мне б твои заботы». И, понурив голову, вошел в подъезд.

В прохладном подъезде пахло сыростью и какой-то прелью. Илья подошёл к знакомой дверке, оббитой коричневым дерматином с золотистыми кнопками, и, неуверенно постучав, притих.

В квартире было шумно. Илья постучал ещё раз. Но никто так и не открыл. Он стоял в тёмном подъезде и слушал, как галдят за дверью. Затем неожиданно открылась соседняя, и, переваливаясь с ноги на ногу, вышла старуха, крепко держа мусорный пакет.

— Тебе кого!?

— Я к Ваньке, — вздрогнул Илья.

— К Ваньке он, — усмехнулась старуха, — какой же ты друг, если не знаешь, что переехал твой Ванька в город, уж неделю как. Вон новоселье, слышь, справляют, — она прислушалась и, услышав женский смех, сплюнув, добавила, — уж третий день пошёл, а у меня давление! И громко шаркая тапками, она пошла на улицу, все ещё продолжая разговаривать сама с собой о том, «что нигде нет порядка, а ей как старому человеку нет никакого почета».

«Так значит, он уехал», — облегченно вздохнул Илья. — То-то он на улице не появляется... Что теперь делать с матросом? — мучился мальчик. — Принести обратно домой, но отец сказал вернуть их туда, где взял, а как я верну их туда, где взял?» Илья сунул игрушки в карман и пошёл к Пете.

Петька жил в двенадцатом доме возле заросшего бурьяном футбольного поля. Подойдя ближе, мальчик увидел детвору, бегающую в зарослях лопухов. Илья остановился и присмотрелся. Вместе с детворой бегал и Петька, а рядом — поджарый щенок немецкой овчарки.

— Привет... — поздоровался Илья, подойдя ближе.

— Привет! — вразнобой прочирикали дети.

— Петь, а Петь!

— Чего тебе? — недовольно бросил Петька.

— А Петьке мама с папой собачку купии, — не выговаривая букву «эль», сказала девочка поменьше, — мавыша!

Илья посмотрел на собачку и, закрыв глаза, затараторил: — Петь, я у тебя нечаянно солдатиков взял вот этих, тогда в песочнице, со своими перепутал.

— С какими своими? у тебя ж ни одного нет, — рубанул Петя и громко засмеялся.

— Есть... — еле слышно произнес Илья, краснея на глазах.

Но Петя словно не заметил конфуза и небрежно бросил: забирай себе, мне уже восемь лет, чтоб в солдатики играть, я вон их после дня рождения всех пораздавал! У меня теперь вот кто есть. Он подхватил щенка на руки и, прижав его к груди, поцеловал в макушку, а Малыш, подергивая задними лапами и часто виляя хвостиком, лизнул его в щеку.

«Теперь остался Женька», — думал Илья, без конца шуруя взмокшие ладони.

Женька был ровесником Ильи. Им обоим было по семь лет. Раньше они жили в соседних квартирах, а потом его родители перебрались в соседний дом. Собственно, когда они переезжали и заставили своими вещами лестничную клетку, тогда-то Илья впервые и взял чужого солдатика. Он шёл из магазина, когда увидел картонную коробку с игрушками. Дверь в их квартиру была закрыта. С секунду он стоял, рассматривая россыпью лежащих солдатиков. Их было столько, что ему и не снилось... Но вот послышались шаги в коридоре, и Илья, схватив солдатика, скользнул к себе домой.

Илья тихо постучал в дверь. Тут же послышались быстрые шаги.

— Кто там?

— Здрасьте, теть Оля, а Жека дома? — через дверь спросил Илья.

Замок звонко скрипнул, затем три раза глухо щелкнул и наконец дверь открылась.

— А Женя у бабушки, — ласково улыбаясь и поправляя полы махрового халата, сказала мама Жени.

— Как? — округлил глаза Илья.

— Вот только вчера уехал.

— А когда он приедет?

— А что ты хотел? — снова улыбнулась тетя Оля.

— Я вот у него солдатика брал поиграть... — он протянул пластмассовую фигурку.

— Вот как, — рассмеялась тетя Оля. — Он, наверное, и думать забыл про него, тютя.

— Кто там? — послышался мужской голос.

— Да это Илья Рябых, солдатика принёс Женьке, другой бы прикарманил и дело с концом, а этот молодец, поиграл и вернул, настоящий друг!

И тут словно пощечина хлестнула его. Губы дрогнули, и он, залившись краской, не прощаясь, вихрем вылетел из подъезда. Илья бежал по улице, и слёзы горошинами катились из его глаз. Нет, он не плакал, просто слёзы сами катились...

Так он добежал до дамбы, где они с Женькой играли в «следопытов», и, усевшись на бетонную плиту, притих. Он смотрел, как впереди, стуча колёсами на стыках бетонной дороги, едут машины, как чайки с разгона бросаются в воду. Он думал: «Что теперь скажет Женька... и останемся ли мы друзьями как прежде...» Так просидев примерно около часа, он пошёл обратно.

Илья не хотел идти домой, он решил пройти мимо и зайти в библиотеку. Там, в библиотеке, он иногда просиживал целыми днями, рассматривая журналы с картинками. Кстати, там был журнал «Своими руками», так вот в этом номере рассказывали, как можно самому отливать из олова солдатиков и делать формы для них. Сооружать крепости из спичечных коробков и мастерить пушки. Журнал был клееный-переклеенный, и Илья каждый раз с замиранием сердца разглядывал, как руки мастера вырезают фигурки деревьев, создают корабли и целые флотилии. Он много раз брал этот журнал домой, обводя рисунки солдатиков через шуршащую фиолетовую копирку, мечтая о том, что когда вырастет, обязательно научится мастерить такие же фигурки.

Завернув за угол дома, он увидел возле своего балкона машину, а рядом с ней незнакомого дядю и родителей, весело о чем-то с ним разговаривающих.

Он хотел было повернуть обратно, но отец, заметив его, махнул рукой.

— Здрасьте, — поздоровался Илья, подойдя ближе.

— Привет! — улыбнулся мужчина и, смерив Илью глазами, заключил, — во время бежит, уже жених.

Мама довольно улыбнулась, а отец строго спросил:

— Отнёс?

— Отнёс...

— Смотри, проверю, а теперь домой, есть.

— Ну па!

— Живо, я сказал!

Илья нехотя пошёл домой, но отец вдруг остановил его.

— Там сумка чёрная, на диване лежит. В боковом отделе бритва моя синяя, достань и включи ее в розетку. Все понял?

— Понял...

— В боковом отделе!

Родители остались на улице с незнакомцем, а Илья поплёлся домой.

Илья зашёл домой и, плюхнувшись на диван, полез в сумку. Открыв тугую молнию, он не нашёл бритву, вместо неё там лежал туго упакованный набор солдатиков.

С секунду Илья молча смотрел на коробку, словно что-то смекая. А затем жадно набросился на них и принялся отрывать картонку с изображением какой-то баталии. Картонка, как назло, не отрывалась, и в ход пошли мамины маникюрные ножницы. От натуги Илья даже умудрился загнуть у них кончики, прежде чем распаковать.

Но вот наконец оборона упаковки была сломлена. И солдатики горочкой высыпались на диван. Солдатики, настоящие, оловянные, мои. Светло-желтые, точно медовые. Это были Шотландские стрелки. Но самое главное, как они пахли. Запах оловянных солдатиков нельзя спутать ни с чем. Это одновременно запах праздника, счастья и детства. Пять фигурок в мохнатых медвежьих шапках были отлиты до тонкостей: пальцы на прикладах, застежки на камзолах, прошитые кармашки рюкзаков. Казалось, вот-вот они оживут и, слушая приказ Ильи, отправятся в атаку. Илья сидел на полу и вдыхал аромат своих собственных солдатиков. Незаметно для себя он принялся проверять на зуб кончик оловянного ружья у одной из фигурок, пока нечаянно не откусил частичку... но что самое интересное, даже на вкус она была особенная. Хотите верьте, хотите нет, а Илья проглотил ее, проглотил и потом часто грыз эти фигурки, так приятны они были.

А за испорченные ножницы его в тот же вечер поставили в угол, правда, никогда ему не было так здорово в углу. Он знал, что когда мама простит его, то он снова вернётся к своим солдатикам, верно ждущим своего командира.

Конец

Алексей Шупиков. 04.09.20