МЕЧТА

Когда надежда трепетней листа,

Хрупка любовь и вера не окрепла,

Вновь дерзкая рождается мечта,

Взмывает в небо фениксом из пепла.

Она с весною бродит по земле,

Она — за очагом бумажным дверца,

Она нам озаряет путь во мгле,

Как факельно пылающее сердце.

Идите за мечтою напрямик,

Пусть даже путь тернистый уготован;

В награду даст вам лапу Белый Клык

И скажет Грин приветливое слово.

Мечта откроет двери, как пароль,

В страну, где удивительные люди;

Там верит в чудо девочка Ассоль,

А стрелы там поют о Робин Гуде.

Пустыни там скрывают города,

И без компа́са, с точностью до румба

Причаливают викингов суда

К Америке задолго до Колумба.

Проходят Старой гвардии полки

Сквозь строй врагов, не ведая преграды;

Республику Оранжевой реки

Отстаивают бурские отряды.

Сверкнут неукротимые глаза,

Скрестятся шпаги, вмиг решая споры;

Подвески с корабля на пышный бал

Доставят в срок лихие мушкетеры.

Вдруг пуля оборвёт гуронский лук,

Чтоб не нашла стрела дороги к сердцу;

И улыбнётся другу Чингачгук

За то, что снова жизнь он спас индейцу.

На мельницы несётся Россинант,

Пришпоренный идальго Дон Кихотом;

На гребнях волн танцует Фрези Грант —

Идет за счастьем вечная охота!

Вновь рыцари с крестами на плащах

Отчаянно штурмуют стены замка...

Иною жизнью мы живём в мечтах;

Мечта — всегда немножко иностранка.

Храни мечту, поверь в неё всерьёз,

И сможешь, если только приглядеться,

Увидеть в необъятном море звёзд

Тарелку долгожданного пришельца.

А может быть, по курсу корабля,

Ведомого тобою в океане,

Возникнет неизвестная земля

Однажды в зыбком утреннем тумане.

МОЙ КАПИТАН

Я помню сон: забытый Богом остров,

Где я на берег выброшен волной;

На рифах корабля разбитый остов,

И жаждой нестерпимой мучит зной.

Надежды нет, и силы на исходе,

Но вот, когда совсем уже ослаб,

Я вдруг увидел: к острову подходит

Залитый солнцем парусный корабль.

Он был окутан розовым туманом;

Вонзались мачты гордо в небеса,

Как призрак, он скользил по океану,

И лопались от ветра паруса.

Вот ухнул якорь, трап спустился вскоре.

Я встал с песка, собрав остаток сил,

Шагнул навстречу в ласковое море;

С большим трудом, но всё-таки доплыл.

Когда ногою палубы коснулся,

Мелькнула мысль: а вдруг я здесь один?

«Есть кто живой!?» — «Да, есть!» — я оглянулся;

Он подошел: «Я — Александр Грин».

Узнав его, я в первый миг смутился,

Потом спросил: «Куда же, капитан,

Идёт корабль?» — «Мы бросим якорь в Лиссе,

Затем зайдём в Гель-Гью и Зурбаган.

Ну а сперва дарами океана

На, закуси. Бушлат накинь. Продрог?» —

Я выполнил наказы капитана,

И завязался краткий диалог.

«Как живы вы, — я все понять пытаюсь?» —

Улыбка на устах у моряка:

«Пойми, чудак, что этот алый парус

Продлил мне жизнь на долгие века!

Пока жива мечта на этом свете,

Живу и я, крылатых грёз певец,

И гонит мой корабль попутный ветер

На зов открытых гаваней сердец».

Я попросил: «А можно у штурвала

Мне постоять, сменив на время Вас?»

Он разрешил, лишь проворчал устало:

«Поглядывай почаще на компáс».

Меняя галсы, мы пошли норд-остом,

Потом сменили курс на зюйд-зюйд-вест;

И править судном было очень просто,

Казалось, никогда не надоест!

Я чётко выполнял команды Грина;

Дорогу мне указывал компáс;

Выпрыгивая весело, дельфины

По-своему приветствовали нас.

Гнул ветер странствий мачты бригантины,

Парили чайки в синей вышине,

А солнца луч высвечивал глубины,

И тайны их понятны были мне.

Затем, по расписанию маршрута,

Зашли мы в Лисс, Гель-Гью и Зурбаган;

Повсюду так встречали нас, как будто

Был всем отцом угрюмый капитан.

И все нас в гости искренне просили,

Ведь каждый был влюблён в его талант;

Супруги Грей цветы преподносили,

Волшебно танцевала Фрези Грант...

Но наш корабль на рейде развернулся,

И вновь мы понеслись по гребням волн;

Вот только жаль... Я в этот миг проснулся.

Растаял, как туман, мой лучший сон.

Исчез мой сон, но я в житейской тине

Упрямо не тону из года в год;

Живёт во мне мечта о бригантине;

Она меня хранит от всех невзгод.

А я её достойным быть стараюсь,

И верю, что однажды не во сне

Блеснёт на горизонте алый парус

И капитан протянет руку мне.

***

Однажды приказ получил звездолёт —

По разуму братьев найти.

И вот мы уже девятнадцатый год

В межзвёздном пространстве летим.

Космический холод вокруг корабля,

И в нём наш пылающий след,

А в недрах Вселенной планета Земля

Нас ждёт уже тысячу лет.

Мы мчимся вперёд, за парсеком парсек,

На сверхсветовых скоростях.

Весь наш экипаж, как один человек,

Бесстрашный и крепкий костяк.

Космический холод вокруг корабля

И множество разных планет,

Но только одна голубая Земля

Нас ждёт уже тысячу лет.

Летим, покоряя иные миры,

И, может быть, нам суждено

Погибнуть в объятиях чёрной дыры,

Но чувствуем все мы одно.

И это не холод вокруг корабля,

А ласковый солнечный свет,

Которым нас всех согревает Земля

И ждёт уже тысячу лет.

Десятки галактик насквозь мы прошли,

Спускались на сотни планет,

Но братьев по разуму там не нашли;

Наверно, их всё-таки нет.

И вот мы к Земле держим курс корабля

И мысленно шлём ей привет.

Ты только ещё подожди нас, Земля,

Каких-нибудь тысячу лет.

ЧЁРНЫЙ  РЫЦАРЬ

Едва лишь дрёмой беспробудной

Ночь город весь заворожит,

На тихой улице безлюдной

Раздастся гулкий стук копыт.

Я осторожными шагами

Иду к оконному стеклу

И напряжёнными глазами

Смотрю в полуночную мглу.

Всё чаще сердце бьёт тревогу,

И там, где тусклый лунный свет

Струится плавно на дорогу,

Я вижу чёрный силуэт.

Как дух, вознёсшийся из бездны,

Обретший зримые черты,

Какой-то всадник неизвестный

Является из темноты.

И неизменно одиноко,

Величье гордое храня,

Он проплывает мимо окон

В седле покорного коня.

Забрало полностью открыто,

Широкий плащ спадает с плеч,

Мерцает щит гербом забытым,

И дремлет в ножнах длинный меч.

Лица нечётки очертанья,

И все же в смутной полумгле

Печать нездешнего страданья

Я вижу на его челе.

Кто он: изгнанник ли угрюмый

Иль ангел тьмы, творящий зло?

Какою тайной мрачной думой

Объято гордое чело?

А может быть, невинной кровью

Он меч свой грозный запятнал

Иль был отверженным любовью

И душу дьяволу продал?

Куда он так упорно скачет,

Хоть цель всё так же далека

И нет надежды на удачу? —

Спросить хочу я седока.

Но исчезает Чёрный Рыцарь

За заповедною чертой,

За неотчётливой границей

Меж полумглой и чернотой...

Он обречён без сна и крова

Скитаться вечно и страдать,

И по ночам холодным снова

Причину мук своих искать.

ЗВЕЗДА НАДЕЖДЫ И УДАЧИ

Когда стучалась в дверь беда,

Не облегчал я душу плачем;

Мне озаряла путь звезда —

Звезда Надежды и Удачи.

На небе — звёздная орда,

И я бы мог прожить иначе,

Но ты одна, моя звезда, —

Звезда Надежды и Удачи.

Проходят дни, текут года,

Но мне везёт, а это значит,

Что ты горишь, моя звезда, —

Звезда Надежды и Удачи.

А если смерть придёт, — тогда

Душа, смеясь над старой клячей,

Взлетит к тебе, моя звезда, —

Звезда Надежды и Удачи.

И снова я смотрю туда,

Где в небе призрачно маячит

Средь тысяч звёзд моя звезда —

Звезда Надежды и Удачи.

ГОРНИСТ

Горнист! Протруби нам тревогу;

Ведь сможешь ещё, старина?

Виски побелели немного,

Но разве в том наша вина?

Нас в школе никто не узнает,

Не вспомнят там наших имён;

Мальчишка другой поднимает

Сверкающий новенький горн.

А кто-то на скучном уроке

Украдкой на вырванный лист

Выводит признания строки...

О чём же грустишь ты, горнист?

Ты вспомни слова нашей клятвы,

Пусть вскинет привычно рука

Твой горн, что когда-то был спрятан

Надёжно в углу чердака.

Нет прежнего блеска у горна,

Но петь он еще не устал;

Пусть солнцу пошлёт он задорный,

Тревожащий сердце сигнал.

Пусть снова споёт про «зарницы»,

Про летнюю ночь у костра,

Где искры взлетали, как птицы,

А песни лились до утра.

Про смелые наши походы,

Про добрый родительский дом,

Про дальние страны, народы;

Про парус в тумане морском...

И если вдруг сердце застонет

В железных тисках неудач,

Ты юность орлиную вспомни,

Наш лучший отрядный трубач.

И вновь протруби нам тревогу;

Ведь сможешь ещё, старина?

Пусть горн позовёт нас в дорогу,

Как в славные те времена.

ФАЭТОН

Я Вечность стремился познать,

Завидуя мудрости Божьей,

Но трудно юнцу удержать

Стихий взбунтовавшихся вожжи.

Рванулись, весь мир пепеля,

Подобные лавы потокам;

И к Зевсу взмолилась Земля,

Моим опалённая скоком.

Я выше всех смертных проник,

И жизнью пора расплатиться. —

Но как это мало за миг

Полёта в златой колеснице!

ОСТРОВ ГРЁЗ

Звенит гитарная струна,

Мальчишке ночью не до сна;

Он снова видит из окна

Морские дали.

Там есть на острове страна,

Где не кончается весна,

А ложь, измена и война

Там не бывали.

Как путеводная звезда,

Его мечта зовёт в ту даль,

Где тонут в солнце города,

Где всё иначе;

Там люди счастливы всегда,

Там все тревоги — ерунда!

И только как попасть туда —

Не знает мальчик.

Что за болезнь у чудака? —

Он часто смотрит в облака;

Они плывут издалека. —

А вдруг — оттуда,

Где жизнь свободна и легка,

Где не встречается тоска? —

Он этот край готов века

Искать повсюду.

И вот на палубе моряк,

И все исплаваны моря,

И в разных бухтах якоря

Бросало судно,

Но где заветная земля? —

Её искал он, видно, зря

И только годы растерял

В походе трудном.

Седым, как пена, стал матрос,

Но... видит он цветенье роз

На берегу, не знавшем слёз,

Залитом солнцем;

Сквозь штормы, ветер и мороз

Он, как свечу, мечту пронёс,

И верит он, что остров Грёз

Еще найдётся.

АЛЬБАТРОС

Утром щедро солнце светит.

Волны бьются об утёс.

А над морем встречный ветер

Режет грудью альбатрос.

То в лазурной выси чистой

Над пучиной воспарит,

То за жертвой серебристой

Вниз стремительно летит.

Он — Всевышнего избранник!

Он — стихии грозной царь!

Одинокий гордый странник,

Неприкаянный бунтарь.

Он не ведает ни горя,

Ни предательства, ни лжи;

Счастлив небом, счастлив морем,

Солнцем, ветром, верой в жизнь.

Он, мятежный дух природы,

Бурь и штормов не страшась,

Упивается свободой,

К ней одной питая страсть.

Вдаль скользит скиталец вечный

Лёгкой тенью по воде;

Бесприютный, безупречный,

Недоступный для людей.

СОКОЛЁНОК

Взлетел из гнезда соколёнок

Туда, где огромные тучи

Грозят беззащитное солнце

Навеки собою затмить;

Взлетел он, мечтой окрылённый,

Хоть нет еще крыльев могучих,

Которым легко удаётся

Небесный простор покорить.

Зачем, презирая бессилье,

Он радостно взмыл в поднебесье?

Прорваться сквозь тучи светилу

Он разве сумеет помочь?

Устанут некрепкие крылья,

И жизнь оборвется, как песня;

Птенец, надорвав себе жилу,

Низвергнется в вечную ночь.

Вернись, безрассудная птица!

Мечту воплотить невозможно.

Уже обручён с неудачей

Твой дерзкий полёт в синеве!

Но к солнцу безумец стремится

Упрямо и неосторожно;

И капелькам крови горячей

Алеть на зелёной траве...

О ЧЕМ ПОЁТ МЕНЕСТРЕЛЬ

Затихла, покинув родные луга,

Пастушья свирель;

Трубят, на турнир созывая, рога! —

Поёт менестрель.

Сегодня Артур — справедливый король

Британских земель —

Собрал всех желающих выйти на бой. —

Поёт менестрель.

И воин, и йомен пришли поглазеть,

Хлебнув крепкий эль,

На тех, кто готов ради славы на смерть. —

Поёт менестрель.

Сэр рыцарь фон Ульрих и рыцарь де Гью,

Презрев страх и тлен,

Сошлись на ристалище в судном бою

За леди Элен.

Прекрасные дамы кивают из лож;

Их тешит дуэль;

Де Гью очень молод, высок и пригож, —

Поёт менестрель.

Фон Ульрих уж сед, но во множестве сеч

Недаром омыт

Был кровью врагов его рыцарский меч

И славой покрыт.

Он — леди Элен оскорблённый супруг

И бьётся всерьёз,

А рыцарь де Гью — тайно любящий друг,

Предмет ее грёз.

Уж сломаны копья два раза подряд

О вражеский щит,

И конь, задыхаясь под тяжестью лат,

Надрывно храпит.

Но вот иссякает мальчишеский пыл

В неравной борьбе;

Де Гью щит с фамильным гербом уронил,

От ран ослабев.

Сэр рыцарь фон Ульрих, как бешеный зверь,

Беднягу теснит.

«За всё мы сполна разочтёмся теперь!» —

В забрало рычит.

«Я, к счастью, щенок, не совсем ещё стар!

И не обессудь!» —

Сказал и нанёс беспощадный удар

Противнику в грудь.

Был с треском разрублен испанский доспех

Дамасским мечом;

И юноша тут же под крики и смех

Вдруг рухнул пластом.

Струился из раны на жёлтый песок

Багровый ручей,

И капали слёзы на белый платок

Из грустных очей.

Вот новых бойцов объявляет герольд,

Готовых на смерть;

Будь славен, Артур, наш великий король! —

Умолк менестрель.

Так спой же нам снова, печальный певец,

Старинную песнь

Про рыцарей гордых, про дам их сердец,

Про доблесть и честь...

СЛОМАННЫЕ КРЫЛЬЯ

Всего лишь миг назад легко парил я

Средь стаи царственных свободных птиц.

Но вдруг набросились, сломали крылья,

И я беспомощно сорвался вниз.

Пусть кровью праведной их окропил я,

Но ею досыта не напились;

Со злобной радостью сломали крылья,

Чтоб никогда не смог подняться ввысь.

А может, это лишь тоска бессилья,

И раны жгучие залижет жизнь? —

Но поздно: сломаны навеки крылья.

Меня безудержно уносит вниз.

Вот камнем врезался в степной ковыль я,

И утешение теперь одно:

Мне не взлететь с земли — разбиты крылья,

Но и ползти по ней не суждено.

БАЛЛАДА О СТАРОМ ДОМЕ

Я заснул с трудом,

И в тревожном сне

Старый отчий дом

Вдруг явился мне.

Вот порог, окно…

Что за странный бред?

Ведь тебя давно

И в помине нет.

Ты же продан был

И пошёл на слом…

Но я так любил

Твои стены, дом.

Помнишь, как стерёг

Ты мой первый шаг.

Я упасть не мог,

Ты пойми, чудак:

Ведь меня держал

За плечо отец;

Чутко ты внимал

Стуку двух сердец.

Помнишь, в детский сад

Я шагал с зарёй

И водил солдат

Оловянных в бой.

Помнишь, как со мной

Вместе ты страдал,

Когда я письмо

Девочке писал.

Грёзы, слёзы, смех,

Первый робкий стих —

Каждый мой успех

В комнатах твоих.

Так случилось, друг.

Кто ж того хотел?

Но однажды вдруг

Ты осиротел.

Помню голый зал,

Старых досок скрип;

Словно ты стонал

И грустил навсхлип.

Всех в себе любя,

Не хотел понять,

Как могли тебя

На дрова продать.

Я не стал лжецом,

Не свернул с пути,

Но за всё, мой дом,

Ты меня прости.

Покачнулся дом,

Двери распахнул,

Подмигнул окном

И в ответ шепнул:

«Я тебя простил,

Взрослый мальчик мой.

Ты ещё поспи

И побудь со мной».

Только ночь прошла,

И закрылась дверь

В светлый мир без зла,

Грусти и потерь.

Не поверил я,

Что мой дом лишь сон,

Лишь мечта моя,

Лишь виденье он.

Тёплым летним днём

Я пришёл туда,

Где стоял мой дом

В прежние года.

Но напрасно шёл;

Не узнать тех мест:

Всё нехорошо,

Всё не так окрест.

От панельных стен

Лишь тоска и мрак,

Словно в них мой плен

И заклятый враг.

Только старый клён

Шелестит листвой:

Не отыщешь сон

Быстролётный свой.

Где, в каких краях

Отчий кров святой?

Может, в небесах

Ты сейчас, родной?

Смотришь столько лет

На меня с небес;

Детства добрый свет

Всё горит в тебе.

Всё манит, зовёт,

Но он так далёк,

Словно вечный лёд

Между нами лёг.

Лишь когда придёт

Мой последний миг,

Я пройду сквозь лёд.

Я вернусь, старик…

БУНТ ПРИРОДЫ

Стал вдруг день, словно ночь, чёрен;

Прокричал на дубу ворон,

И завыли все псы хором,

Предвещая конец света.

Ливнем хлынула кровь в травы,

Жадно ринулись с гор лавы;

Покачнулись церквей главы,

Обернулось зимой лето.

Встали волны хребтов круче,

Сноп огня расколол тучи,

Людям ужас пронзил жгучий

Их поросшие мхом души.

И разверзлись земли недра,

В смерч свирепый сплелись ветры,

И дохнуло тоской смертной.

И ударил нам стон в уши.

Стон зверей, что сидят в клетках;

Птиц израненных, в лет сбитых;

Рыб, поддетых большой сеткой

И оглушенных динамитом;

Вопль деревьев с листвой мертвой,

Плач морей под ковром нефти,

Писк букашки, в асфальт втертой, —

Всех, кого обрекли смерти.

И раздался вдруг глас свыше:

«Искупите свой грех, люди!

Пусть теперь этот стон слышать

Вечно каждый из вас будет!»

Стихла ярость стихий грозных,

Только стон не смолкал в мире;

Люди в землю роняли слёзы

И простить их её просили.

А какой-то чудак добрый,

Что природу любил с детства,

Отыскал средь песков кобру

И, как брата, прижал к сердцу.

Олег Вороничев