Мы привькли называть «ликвидаторами» тех, кто в первые часы после взрыва |на Чернобыльской АЭС бросились тушить пожар, жертвуя своими жизнями ради того, чтобы стремительно распространяющаяся радиация не погубила миллионы людей. К сожалению, в живых из них не осталось никого. Но рядом с нами живут герои, которым пришлгось бороться с последствиями аварии на загрязненных территориях. Это и Николай Савельевич Зубарев.

В тот роковой 1986 год он работал начальником Ипутьского межрайонного управления эксплуатации мелиоративных систем. События весны отчетливо сохранились в его памяти.

«В конце мая, почему-то в выходной день меня срочно вызвали в Брянск в обком партии на совещание, - рассказывает он, - Там получил указание провести дезактивацию почвы в некоторых населенных пунктах Красногорского района. Конкретно – в колхозах им. Кирова, Чапаева, колхоза «Кугановский», XXIV партсъезда. Одновременно нужно было срочно вести работы в совхозе «Увелье» и «Правда». Что такое дезактивация, на тот момент я представлял слабо. Мне вручили пачку документов и сказали: поезжай на место, там разберешся. Так я и сделал, предварительно изучив документы, попавшие ко мне в руки. Здесь подробным образом по каждому хозяйству содержалась полная информация: сколько дворов, сколько человек проживает, в том числе, сколько от­дельно женщин, стариков, детей, и в последней графе какие-то цифры, значения которых я на тот момент до конца не понимал».

Как оказалось, «на мес­те» о дезактивации тоже ни­чего не знали. Зубарев обра­щался и к председателю райисполкома, который за­нимался вопросами граж­данской обороны, и к пред­седателям колхозов, но ник­то толком ничего объяснить не мог. Один из них предло­жил скосить траву - вдруг, это и есть дезактивация.

Николай Савельевич со спокойной душой уехал в Кпинцы, уверенный, что рабо­та делается. Но через пару недель раздался тревожный звонок из обкома партии, где требовали отчета о проде­ланной работе. И снова вызов «на ковер», скандал и требо­вание положить партийный билет на стол. Среди всего этого шума и хаоса вдруг раз­дался тихий вопрос скромно­го пожилого человека, кото­рый не участвовал в «разбо­ре полетов» (как узнал пос­ле Николай Савельевич, это был специалист по дезакти­вации из Москвы). «Кто из присутствующих здесь знает, как проводить дезактива­цию местности?» - спросил он.

Все сразу затихли, не зная, что ответить. Только этот человек, наконец-то, объяснил, что надо делать и каким образом проводить эту таинственную дезактивацию, - вспоминает Зубарев. - Он поинтересовался, какая техника у меня имеется, сколько людей. Я доложил, что в моем ведомстве 640 человек, из техники - один экскаватор и так называемые «петушки». Мне пообещали дать в по­мощь специальную технику, и снова я отправился домой, только теперь уже точно знал, что надо делать».

И начались напряженные месяцы работы, о которых Николай Савельевич вспо­минает, как о самых сложных за всю свою трудовую карье­ру. «Мы работали вместе с дозиметристами, - расска­зывает он. - Специальными приборами они измеряли уровень радиации на загряз­ненных участках - этот уро­вень был неодинаковый, так как радиационные осадки выпадали неравномерно, да и рельеф местности где-то задерживал радиацию, а где-то нет. Дозиметристы на кар­тах отмечали участки и дава­ли рекомендации, на какую глубину надо снять слой зем­ли. На некоторых участках приходилось строить плоти­ны, чтобы радиация не попа­ла в реки». Бригада рабочих занималась также ликвида­цией и захоронением силь­но загрязненных участков сел, почва вывозилась в бывший песчаный карьер, став­ший могильником радиаци­онной земли.

Так проработал Зубарев вместе со всеми до конца сентября 1986 года. С сожа­лением он вспоминает о том, что тогда даже не пред­ставлял, какая опасность ему грозит. «Ночевали там же, питались в местной сто­ловой, никаких специальных защитных костюмов у нас не было, - говорит он. - На вы­ходные ездили домой».

Но самым тяжелым вос­поминанием для Николая Савельевича остается мо­мент эвакуации населения. «Столько времени было по­теряно, - сожалеет он. - На­селение надо было, оцепив территорию, выселить сразу, естественно, предваритель­но объяснив людям, почему их заставляют покидать родные места». К сожалению, разъяснительной работы проведено не было, и люди не понимали, почему, напри­мер, соседние населенные пункты остаются, а им при­ходится уезжать. Никто не объяснил им про радиацию, про уровень загрязнения, про его неравномерность - эта неизвестность порожда­ла панику и недовольство. Полностью был выселен колхоз имени Кирова, частич­но - колхоз им. Чапаева.

Уже после окончания ра­бот в Красногорском районе стал чувствовать себя нехо­рошо - начались головокру­жения, боли в сердце и го­ловные боли. Сразу возник­новение этих симптомов Ни­колай Савельевич со своей работой по дезактивации почвы как-то не связывал. Гораздо позже понял он, что превращением полностью здорового человека в инва­лида II группы обязан тому, что тем страшным летом по­лучил дозу радиации.

- К сожалению, многих из тех, с кем я работал тогда бок о бок, уже нет в живых, - взды­хает он. - Но вы, пожалуйста, назовите тех, кто еще жив. Пусть люди знают героев.

Среди тех, кто долгих че­тыре месяца работал в Крас­ногорском районе на дезак­тивации сел и деревень Зу­барев назвал А.Т. Борового, П.И. Коновалова, М.И. Липово­го, А.В. Иванникова, П.И. Ко­лесова, СЕ. Макаревича, В.Н. Цыганка, В.А. Путило и других. Кстати, бульдозерист Виктор Андреевич Путило был награжден медалью.

А. Морозова.