Недавно в Гомеле прошли гастроли Черниговского областного академического украинского музыкально-драматического театра имени Тараса Шевченко. Артисты показали “Ночь перед Рождеством” Гоголя и “Комедию ошибок” Шекспира. Режиссер этих постановок Андрей Бакиров рассказал, как создать гармоничную театральную картину.

Личные мотивы остаются за рамками восприятия зрителей

Постановки минималистские по затратам, но полноформатные по воплощению на сцене: многолюдные, веселые, экспрессивные, музыкальные, песенные, танцевальные, полные выверенной до жеста почти цирковой акробатики, с грамотным световым оформлением. А также множеством больших и маленьких деталей.

Первый спектакль совсем свежий, ему меньше года. Из Гомеля его повезли в Брест для участия в театральном фестивале “Белая вежа”, где он стал лауреатом в номинации “За лучший актерский ансамбль”. Вторая постановка за год завоевала Гран-при на фестивале “Мельпомена Таврии” в Херсоне.

Оба спектакля полностью авторские: постановку, художественное, музыкальное оформление сделал один человек — художественный руководитель — главный режиссер Черниговского областного театра, заслуженный артист Украины Андрей Бакиров.

Он одновременно веселый и спокойный. Серые глаза магнетизируют. В нем смешалась кровь казанских татар и итальянцев по отцу и украинцев и русских — по матери. Андрей Ринатович родился в семье актеров на Дальнем Востоке, успел пожить с ними в Иркутске, Тбилиси, Армавире и Крыму. В 80-е, после окончания Киевского института театрального искусства, приехал работать артистом в Чернигов. И этот город стал ему родным.

—        Андрей Ринатович, помогает ли в теперешней работе ваш актерский опыт?

—        У каждого режиссера свой путь в профессию. У меня это произошло через актерство, как мне кажется, не очень удачное. Хотя до сих пор вспоминаю свои хорошие роли — Ромео, например. У меня сложился некий внутренний дисбаланс. По всей видимости, из-за отсутствия достойной режиссуры. Попробовал одну работу сделать, вторую и плавно перетек в иную весовую категорию — в режиссерство.

—        В 1990 году вы окончили режиссерский курс народного артиста России Леонида Хейфеца при Министерстве культуры СССР. Что это дало?

—        Определенный базис, фундамент. Однако гораздо больше мне помогли две стажировки в лаборатории известного российского режиссера Анатолия Васильева в Москве.

—        На ваш взгляд, есть разница между режиссурой советской и современной?

—        Наверное, есть, но незначительная. Был пробел, когда режиссеров моего поколения, которым было за 40 — 45, все еще называли молодыми, и не было никого, кто бы наступал нам на пятки. Сейчас начинают крепко становиться на ноги интересные украинские режиссеры, ломающие стереотипы. Правда, действуют они иногда резко и временами даже грубо, но самобытно.

—        Как бы сформулировали свою режиссерскую концепцию?

—        Большое количество мотивов и внутренних процессуальных проблем, которые волнуют меня лично, часто остаются за рамками восприятия зрителей. Они видят конечный продукт. Это, простите за сравнение, как колбаса. Одни любят сырокопченую, другие — вареную, третьи — сосиски. Но любое качественное блюдо придется по вкусу. В Беларуси видел прекрасные работы минской “Вольной сцены”, постановки Николая Пинигина, брестский спектакль “Над пропастью во ржи” Тимофея Ильевского. Хочется верить, что мы идем путем качества, которое складывается в большой степени из актерского компонента.

—        А как вам удается делать спектакли такими живыми?

—        У актеров профессия повторяемости. А режиссерская деятельность должна заставить их сохранять настроение премьерного куража на долгий срок.

Ощущение провинциальности лишь внутреннее состояние

—        Есть словосочетание “провинциальный театр”. И вы, и мы считаемся провинцией. Но процесс идет — и в Гомеле тоже. А вы в Чернигове показываете столичный уровень, ваши награды тому подтверждение. Выравниваемся или же снизилась планка в столицах?

—        Провинциальность - это внутреннее ощущение. Можно жить в мегаполисе и быть глубоко провинциальным человеком. В большей степени это определяют личности, которые направляют процесс. В советское время литовский городок Паневежис имел всего 20 тысяч жителей, когда Юозас Мильтинис руководил там своим театром. И когда на его постановки стали приезжать люди со всего мира, театр построил большую гостиницу. И вот в провинциальный Паневежис переместилась театральная столица. Никто никому не мешает и в маленьком городе сотворить чудо, о котором будут долго говорить.

Большой прекрасный обман

—        В ваших спектаклях практически пустая сцена. Удивительный лаконизм, который дает простор и объем восприятия, как на природе. Все остальное занято коллективом, и это весьма антуражно. Как научить режиссера, имея малые выразительные средства, давать такую гармоничную картину?

—        Это индивидуальный процесс. Никогда не тяготел к большим оформительским делам. Мне казалось, что прячась за костюм и большие элементы декораций, актер находит нишу для состояния внутреннего покоя.

Поэтому, когда ко мне в руки пришел театр, я понял, что буду заниматься минималистскими решениями. Иногда слышу, что мои спектакли похожи мизансценами, цветовым решением, музыкой. На эту тему есть анекдот. Режиссеру говорят: “У вас какие-то штампы, знаете ли!” На что он отвечает: “Извините, штампы — это у актеров. У режиссера — это почерк!” В каждой шутке есть доля шутки, но это как мировоззрение. С одной стороны, данное природой, с другой — сформированное жизнью, когда ты тяготеешь к какому-то стилю. Меня интересует пустое пространство, которое наполняется содержанием через человека, актера. Постановочный театр сам по себе меня не увлекает. Старею!

—        Уникально хорошо решены костюмы в вашей “Ночи перед Рождеством”. И что немаловажно, они нежаркие, хотя действо происходит зимой, — это стеганый хлопок, сосворенные под каракуль шапки. Чья это задумка?

—        Извините, моя. Так сложилось, что с уходом на пенсию нашего главного художника-постановщика последние два года мы лишь иногда приглашаем специалистов со стороны. Но в этих двух постановках работал я сам, тем более что финансовое положение театра не роскошное, однако я этого не стыжусь. Возможно, вы разочаруетесь, но костюмы для “Ночи перед Рождеством” сшиты из старых списанных театральных кулис, которые были постираны и приведены в порядок. А для “Комедии ошибок” мы купили в секонд-хенде множество джинсовых изделий на 100 долларов, распороли, перекроили и перешили. В костюмах богачей для отделки использовали только золотистую тесьму. Все это лишний раз доказывает, что театр — большой прекрасный обман. Многие делают ставку на дорогие костюмы и декорации. Но наши недорогие иллюзорные вещи могут создать гораздо большее визуальное впечатление и лучше передать колорит спектакля.

—        Ваш театр очень любит гомельская публика. А вы ее?

—        По теплоте приема, которую ощутили за эти два вечера, снова убедились, что наша любовь взаимна. Хочу сказать простую и банальную вещь: всегда рады встрече и с коллективами ваших театров, и с гомельчанами. Мы получаем невероятный творческий заряд.

Никто никому не мешает и в маленьком городе сотворить чудо, о котором будут долго говорить

—         У вас есть в Гомеле любимые места? Что предпочитаете из блюд белорусской кухни?

— Невероятно люблю ваш парк, набережную, которая все увеличивается и расцветает. Радуюсь, когда ваши дворники целыми днями метут улицы — в отличие от наших. Приятно, когда люди стоят на красный свет светофора. Общий уровень культуры у вас более строгий. На Украине сейчас все хотят свободы, но ее надо совмещать с порядком и культурой — и этому надо учиться. А из блюд предпочитаю наши общие картофельные оладьи — деруны по-украински, или драники по-белоруски. И еще колдуны.

— Что, по-вашему, роднит наши страны?

— Мы связаны и кровными узами, и творчеством. Ставили пьесы Алексея Дударева. Украинскую классику недавно поставил театр Бреста. Влияние наших культур друг на друга неуловимо, но постоянно. Возлагаем большие надежды на сотрудничество.

Елена Парфианович

Фото Татьяна Гремешкевич