Родился в селе Овстуг в семье крестьянина. Окончил семь классов Овстугской школы. До войны был помощником начальника отделения связи. А армию призван 27 октября 1940 года в Брянске. Сначала был направлен в калининское химучилище, но курсы не удалось закончить, началась война.
В войну был начальником телефонно – телеграфных станций и радиомастер. Звание – сержант. Участвовал в боях 1941-1945 гг. на Западном фронте. Командующий фронтом – Баграмян. В ноябре 943 года перевели в 315 истребительную дивизию. Воевал под Орлом, Брянском, в Латвии, на Орловско-Курской дуге. Устанавливал радиосвязь между штабами. В обязанность входило ночью и днем обеспечивать дивизию радиосвязью. Под Великими луками корректировал огонь нашей авиации, где и попал в окружение. Здесь пришлось 12 дней голодать. Приходилось питаться березовой корой. Воевал на Белорусском фронте. Род войск – связь. Оружие: винтовка СВТ а автомат. Под Великими Луками начали бомбить наш аэродром. Бойцы были в землянках. Во время бомбежки бойцы пролежали до трех часов ночи. Погибло 13 человек, Носова Петра Сергеева ранило. Участвовал во взятии Великих Лук, городов Калинин, Рига, Тукумса, Либава. Закончил войну в Латвии.
Награды: Орден Красной Звезды, медаль «За победу над Германией», медаль «За боевые заслуги». Демобилизовался 26 мая 1946 года.
В. Гамолин. Встреча
19 сентября 1943 года на лугу между Речицей и Овстугом наши воины подыскивали площадку для аэродрома 215 дивизии. Среди них был и наш земляк Носов Петр Сергеевич, служивший связистом. Они тянули провод, да его не хватило. Позвонили в часть, чтобы провода подбросили. Было тепло и солнечно. Приближался вечер. Зеленый луговой простор, весь в осенних паутинах, и задеснянский лес, хорошо видный уже в багрянце листвы, наводили на лирику. Кто-то прочитал тютчевские стихи:
Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора…
- Хлопцы, а знаете ли вы, – сказал Петр, – что стихи эти написаны в этих местах. Ведь Тютчев родился и жил в Овстуге.
- Товарищ майор! – обратился младший сержант Носов к своему начальнику, склонившемуся в сторонке над картой.- Прикиньте-ка, сколько тут до Овстуга.
Тот линейку приложил к карте. – А километра два всего лишь. Носов протянул свою красноармейскую книжку. Майор посмотрел и сказал: – Да ты почти дома. Ну что ж, могу отпустить до завтра, но увольнительной нет. Выкручивайся сам. И Носов Петр пошагал в Овстуг. Вот и село родное открылось с холма, цело, не сожжено. Миновал кладбище, зашел на Слободу к Антишину (тот начальником почты работал до войны, а Петр под его началом трудился), затем к Наталье Ершовой заглянул на минутку, чтобы повидать Юрку, но того дома не оказалось. Уже в вечереющем свете шел мимо парка вверх до дома. Но возле парка часовой его остановил и провел в палатку к младшему лейтенанту. Тот посмотрел документы Носова (красноармейскую книжку и партийный билет, и попросил одного из бойцов проводить его за парк, чтоб еще раз не задержали. Дошли до огородов. Откуда-то Васька Ландин подвернулся, обрадовался встрече и поспешил с этой новостью к девкам, что возле Лексанковой хаты сидели (среди них была и Катька Ландина, с которой Петр дружил до войны).
А Петр, перекусив с бойцом и поблагодарив его, поспешил по огородам к родному дому. Васька же Ландин, сказав девкам, что Петька Кошонок домой пошел, успел раньше его прийти к Носовым. Матери намекнул, что вот-вот ее сын появится. А та чуть не в слезы: - Откуда он появится? Хоть бы весточку услышать, что жив – здоров. А может уже на свете нет сыночка». Но тут распахнулась дверь, Петр Носов переступил порог родного дома, и мать, едва поверив в это чудо и плача от радости, припала к сыну, обняла за плечи и обессилено поникла. А следом за Петром ввалились соседские девчата и послышались веселые возгласы, приветствия. Снял воин накидку, а там на гимнастерке погоны с двумя лычками и на груди медаль «За боевые заслуги». Глянул Васька Ландин и без слов сообразил, что ему лучше вовремя смотаться. И полицай, тихонько ретировавшись, незаметно скрылся. Больше Петр его и не видел. Потом от родных, особенно от сестры Ани, узнал о проделках его дружка в дни оккупации, и тошно стало на душе. А когда узнал, что и старший брат Васьки Митька Ландин тоже был в полицаях и запятнал себя изрядно, служа немцам, то совсем скверно стало, и даже к Катьке, их сестре, уже душа не лежала, как что-то вдруг надломилось, вроде и не мила стала. Переночевал младший сержант дома, а назавтра со скромными пожитками (с живым петухом, баночкой меда – у Носовых пчеловод с семьей квартировал и бутылкой самогонки) пошагал с сестрой Аней (взялась проводить его) за Бетово в д. Смольянь, где размещалась его часть. Доложил майору о прибытии и в качестве презента – живого петуха протянул – мол, пусть хозяйка отрубит голову и ощиплет – это к лапше! – а медок – к чаю, а это, что в бутылке, - за освобождение наших мест стопочку выпьете… Майор был добрый, справедливый человек. И выписал «увольнительную» на двое суток… А сестра ждет на улице, чтобы проститься с братом. Вышел он: - Прощаться, Аня, не будем. А пойдем-ка мы снова в Овстуг. Вот у меня документ есть. Лишь печать забегу поставить на увольнительную. Так 20 сентября младший сержант Петр Носов снова оказался в Овстуге и еще сутки провел в родном селе… Услышал, что Степка Носов тоже дома, поспешил к своему «однополчанину». Пошел на Слободу, и уже там-то они за чаркой наговорились вдоволь. Служили они в одной дивизии, но об этом не знали… Где-то под Орлом остановился Петр Носов со своими связистами у моста. На грузовой машине в гуще солдат плотный коренастый гармонист так задушевно играл страдания, что Петру показалось, что это Овстугское страдание, такое он мог слышать только в родном селе. И он подошел к машине, пристально вглядываясь в гармониста. Через минуту, перемахнув через борт, он был уже в грузовике. «Степка, да это же в самом деле ты!» Бросился он к гармонисту, обнимая его. А тот, прервав мелодию и обращаясь к своим: Хлопцы, так это же Петька Кошонок, мой земляк, овстужанин! Вот это встреча! Ты где служишь? – Да вот в связи, обслуживаю аэродромы в 215 дивизии.
- А я тоже в этой дивизии, только совсем в другой части, вон на тракторе с треугольником деревянном впереди, как бульдозером расчищаю пути-дороги к аэродромам. И начались воспоминания о родном Овстуге, о друзьях-товарищах, о жизни довоенной…
А теперь там оккупация, хоть бы весточку услышать. Живы ли?
- Немного им терпеть осталось. Скоро освободим. Вон какими темпами на Запад движемся! Связисты торопили Петра, и земляки попрощались. И снова над одной из фронтовых дорог зазвучала заливистая гармонь… Петру показалось, что плывет знакомая до слез мелодия над овстугским довоенным парком, где чуть ли не каждый вечер такие гулянья были: девчата и парни со всех окрестных селений приходили: с Речицы, Молотина, Харабрович, Дуброславич, Неготино, Вщижа… И вот вторая встреча со Степаном. И где? В родном, только что освобожденном Овстуге, в его доме…. А путь на Запад еще так далек и долог, еще 19 месяцев шагать им, освобождая Родину, Европу от фашистской нечисти. И не ведают они, что в дни войны эта встреча у них последняя. Встретятся они уже после Победы под мирным небом в родном Овстуге.