Алоян Александр Кярамович,
журналист, «Орловская правда»,
г. Орёл

Уроженец Орловской области, партизан и фронтовик Кузьма Стефанович Белевский воевал под Жиздрой, в 1942 году попал в плен, таскал трупы, бежал, был в партизанах, форсировал Одер, освобождал Варшаву. Победу встретил в поверженном Берлине. У него легендарная биография, но после войны его обвинили… в пособничестве врагу. До конца своих дней он сражался за свое честное имя. К большому сожалению, память о Кузьме Стефановиче Белевском нигде не увековечена.

«У нас большая семья»

Кузьма Стефанович Белевский родился 11 ноября 1918 года в селе Козьминском (ныне – Свердловский район, Орловская область). Место красивое: через село протекает река, вокруг плодородные поля и холмы. В тот год на просторах необъятной России бушевала Гражданская война. Через год в село пришли белые, потом их выбили. Началась новая эпоха. Юный Кузьма, как и миллионы сельских пареньков, помогал родителям в их нелегком крестьянском труде, бегал с друзьями на речку, собирал грибы, зимой катался с горки на санках.

Его отец – Стефан Ильич – окончил три класса церковно-приходской школы. Среди селян славился красивым почерком. Однажды он уехал на заработки в большой город. Его там заприметили: назначили начальником почтового отделения в Нижнем Новгороде. «Наш-то Стефан стал большим человеком», – заговорили в селе. Стефан Белевский начал подумывать о переезде семьи. «У нас она большая, в городе не прокормить», – сказала ему жена Пелагея Тимофеевна. Кроме юного Кузьмы у них подрастали четыре дочери – Прасковья, Екатерина, Мария и Александра. Стефан Ильич, погрустив, вернулся домой. Но и здесь ему нашлась работа – назначили председателем колхоза.

«Не забирай у меня сына»

Шли годы. Кузьма рос. Вступил в комсомол. В 1940 году поступил на физико-математический факультет Орловского пединститута. Он – сельский парень, приехавший в большой город, – с восторгом смотрел на грохочущие трамваи, толпы горожан, колонны пионеров, ходивших по улице под барабанную дробь. Он, как и многие тогда советские граждане, искренне верил, что живет в самой прекрасной стране.

Обучаясь в институте, студент Белевский проявил большие способности к немецкому языку. Весной 1941 года окончил первый курс. Хотелось повидать родителей и сестер. Но война всё перечеркнула. В августе, когда произошла первая бомбежка Орла, получил повестку и приехал домой. Уходя на фронт, сказал сестре Александре: «Я не вернусь». Когда сын ушел, Пелагея Тимофеевна выбежала из дома, упала на землю и запричитала: «Земля-матушка, не забирай у меня сына! Верни домой».

Бросился на колючую проволоку

Их бросили в одну из мясорубок, которых за годы войны были сотни. 6 января 1942 года началось советское наступление на город Жиздру. До войны это был тихий провинциальный орловский городок. Жиздра считалась ключом к Брянску.

На Жиздринском направлении сражались три армии: 10-я, 16-я и 61-я. Жители города со дня на день ждали прихода наших. Но враг оборонялся упорно. Наступление захлебнулось. Линия фронта пролегла в пятнадцати километрах от города. 16 апреля 1942 года боец Белевский получил ранение. После лечения вернулся на фронт. К тому времени Г.К. Жуков отдал приказ остановить наступление. Начались позиционные бои. В одном из них Кузьма Стефанович получил контузию и был взят в плен. В 1943 году бежал с группой товарищей. Вспоминает его внук Константин: «Дед рассказывал, что один из его товарищей во время побега бросился на колючую проволоку. Они бежали, взобравшись ему на спину. В лесу встретили партизан». Это были бойцы 1-й Клетнянской партизанской бригады. Ею командовал уроженец Орловской области Фёдор Данченков. В народе партизан бригады называли «данчата». Это было одно из самых боеспособных партизанских подразделений Брянщины.

Шрапнельно-непобедимая

Их накормили, обогрели, одели. После бесед по линии особого отдела приняли в отряд. Так началась суровая партизанская жизнь. Кузьма Стефанович вначале работал в мастерской по производству лыж, затем его назначили минометчиком. После войны он часто вспоминал об одной из операций: захвате вражеского обоза.

После соединения «данчат» с 50-й армией Кузьму Стефановича направили в 108-ю стрелковую дивизию. Это она, совместно с 324-й сд, освобождала посёлок Дубровку. В мае 1944-го 108-ю дивизию передали в состав 3-й армии, а в июне того же года – в состав 65-й. Так разошлись пути Кузьмы Стефановича с братьями-«данчатами», служившими в 324-й стрелковой дивизии 50-й армии.

В ходе уничтожения Бобруйской группировки Кузьма Белевский служил санитарным инструктором в звании старшины медицинской службы. В приказе по армии от 9 июля 1944 года сказано, что Белевский «заботливо оказывал первую помощь раненым», а во время контратаки противника у села Пальковичи уничтожил в рукопашной схватке двух вражеских солдат. За проявленный героизм его представили к медали «За отвагу».

За участие в Бобруйской операции 108-й стрелковой дивизии присвоили почетное наименование Бобруйской. Сами бойцы, шутя, называли её: «болотная, непромокаемая, шрапнельно-непобедимая».

Супруги ещё не знали

Потом был Одер. Кузьма Стефанович позже вспоминал: «Река была завалена трупами. Мы шли по ним, не замочив ноги». Потом была Варшава, штурм Берлина. Молодые бойцы смотрели на Белевского с уважением. Не каждый фронтовик даже тогда мог похвастаться такой биографией -– пройти войну от первого до последнего дня и ещё участвовать в партизанском движении.

В декабре 1945 года Кузьму Стефановичу демобилизовали. Душа рвалась домой, к родным. Он вернулся. Земля его не забрала. В 1946 году продолжил обучение на физико-математическом факультете Орловского пединститута. Жил в Орле на улице Пушкинской. В 1949 году его направили в одно из старейших учебных заведений Орловской области – Глазуновский сельскохозяйственный техникум. Там преподавал математику, физику и геодезию. Женился. В 1953 году у него родился сын Виктор, а в 1955-м – Валерий. Супруга Кузьмы Стефановича, Валентина Никитична, работала вместе с ним. Преподавала русский язык и литературу. Тогда супруги еще не знали, что их ждало страшное испытание.

На всю оставшуюся жизнь

Преподаватель Белевский жил по принципу: не воровал и другим не давал. Для районного начальства был фигурой неудобной. Вспоминает его внук Константин: «К деду постоянно приходили за помощью. Если видел несправедливость, смолчать не мог. Он, к примеру, отстоял яблоневый сад при техникуме. Часть его деревьев одно высокопоставленное лицо хотело вырубить, чтобы построить себе дом».

В коллективе педагогов, которые, как известно, считаются самыми сложными, Кузьму Стефановича жаловали не все. В 1966 году директор техникума Ефим Коротков ушел на пенсию. На его место назначили Виктора Каретина. Вспоминает родная сестра Кузьмы Белевского Александра: «Причиной конфликта послужила людская глупость. Коротков приревновал жену к брату. Уйдя на пенсию, он начал настраивать Каретина против него».

В июне 1967 года в техникуме состоялся педсовет. После него Каретин подписал приказ об увольнении Белевского. В это же время в народе кто-то распространил молву, что Белевский служил у немцев переводчиком и его даже видели разъезжавшим с ними на санях по Свердловскому району. В том же 1967 году конфликт получил огласку на областном уровне – в техникум приехал корреспондент газеты «Орловская правда» Балдин. Бывший директор Коротков ему сказал: «Белевский – карьерист, он примазывался к славе других». Это сказано о человеке, который штурмовал Берлин!

16 июля 1967 года в «Орловской правде» появился материал «Червоточина». Название напечатали большими черными буквами. В материале бросалась тень на фронтовую биографию Кузьмы Стефановича (цитата): «...служил с июля 1942 по 1943 год в обозе у немцев». Но доказательств этого не приводится.

У фронтовика Белевского материал вызвала шок и нанёс ему душевную рану на всю оставшуюся жизнь. Несмотря на отчаяние, он решил защищать свое честное имя.

Братья

Вспоминает Александра Белевская: «Брат был без работы шесть месяцев. За это время он подал жалобу в Верховный суд. Однажды он пришел ко мне и спрашивает: «Поедешь со мной в Москву?». «Поеду», – ответила я. Поехали мы вчетвером – я, Кузьма, его жена и адвокат Иван Фёдорович Рязанцев. Суд к обвинениям в адрес брата отнёсся критически. Судья заявила Каретину: «Вы не имели права увольнять». Суд вынес решение восстановить брата на работе и выплатить ему зарплату за шесть месяцев. Выслушав решение, Каретин сник. После суда мы поехали на Красную площадь. Там нас сфотографировали».

Шли годы, но нанесённая рана не заживала. Встречаясь с однополчанами, Кузьма Стефанович отдыхал душой. Ему никто не бросал в лицо, что он «примазывался к славе других». С ним были его братья. Их породнила война.

В 1984 году Кузьма Стефанович участвовал в торжествах, посвященных 40-й годовщине освобождения Бобруйска от немецко-фашистских захватчиков, а в 1985-м приехал с внуком Константином на встречу в деревню Бочары, у которой в годы войны базировалась 1-я Клетнянская партизанская бригада. «Мне было 11 лет. Помню, как мы ехали до Дубровки на поезде. Нас разместили в спортивном зале школы. Раскладушек было много. За каждым ветераном был закреплен учащийся. Держали полотенца, когда они умывались», – вспоминает Константин Белевский.

Во время той памятной встречи каждому партизану подарили красочный фотоальбом «В Брянском лесу тишина». На его первой странице напечатаны слова-реквием: «ВАМ, в сражениях с фашизмом победу ковавшим, ВАМ, героям живым и героям со славою павшим…». Каждый экземпляр имел персональную дарственную надпись.

Не нашли своего подтверждения

Своего легендарного комбрига Фёдора Семеновича Данченкова Кузьма Стефанович пережил ровно на один год. Накануне 9 мая 1990 года он приехал с ветеранами войны в санаторий «Дубрава». По случаю праздника фронтовики выпили полковые «сто грамм». Днем 10 мая Кузьме Стефановичу стало плохо. В тот момент он находился в комнате один. Не сумев встать и позвать на помощь, он начал стучать костылем в стену. В соседней комнате ветераны приняли стук за шутку. По заключению врачей, у него произошел третий по счету инфаркт. Кузьму Стефановича похоронили на его малой родине в селе Козьминском рядом с отцом и матерью.

Вспоминает бывший корреспондент «Орловской правды» Николай Тубольцев: «Кузьму Стефановича Белевского я знал. Помню, как он выступал против вырубки сада при техникуме. Сегодня очевидно, что причиной конфликта послужили обычные служебные склоки. Кузьма Стефанович ходил с той злополучной статьей и говорил, что это не правда. Незадолго до его смерти в «Орловской правде» был запланирован к публикации мой материал. Он был основан на материалах проверки КГБ и военкомата. В них было указано, что факты пособничества Белевского врагу не нашли своего подтверждения. По линии КГБ проверку проводил Геннадий Ромкин. Он рассказал мне, что немцы заставляли Белевского таскать трупы и выполнять другие работы. Кузьма Стефанович умер внезапно. Его супруга Валентина Никитична попросила меня не публиковать материал. Она не хотела очередных кривотолков. Только через несколько лет его опубликовала глазуновская газета «Приокская Нива».

Память о Кузьме Стефановиче Белевском – фронтовике и партизане – нигде не увековечена. Музей боевой славы в Глазуновском сельскохозяйственном техникуме сегодня не действует.

Константин Белевский, как и его дед, стал преподавателем. У него растут двое детей. «Самый младший характером в деда. Такой же шебутной», – шутит Константин.

Из сестер Кузьмы Стефановича в живых осталась только Александра Стефановна. Ей 85 лет. Живет в Орловском районе. Брата вспоминает с любовью.

Эпилог

Во время подготовки материала не обошлось без высших сил. Из родных и знакомых Кузьмы Стефановича Белевского никто не помнил, когда был опубликован материал «Червоточина». «Где-то в шестидесяти годах», - говорили мне. Вырезку, которая хранилась у Кузьмы Стефановича в семье, сожгли. За деда переживали все. Готовя материал, я в десятый раз себя спрашивал: «В подшивке за какой год её искать?». И тут в редакции мне попалась на глаза стопка старых книг. В ней лежала книга «У истоков Оки (энциклопедия жизни Глазуновского района)». Её авторы – Валентин Васичкин, Илья Куприянов, Николай Тубольцев. В одной из её глав повествуется об истории Глазуновского сельскохозяйственного техникума и её директорах. Эти данные позволили определить год. Дальше было делом техники: я спустился в архив газеты, нашел пыльную подшивку и начал листать...