Как скоро ты смуглянкой стала
И к Спасу бедному пришла,
Не отрываясь целовала,
А гордою в Москве была.
Нам остается только имя:
Чудесный звук, на долгий срок.
Прижми ж ладонями моими
Пересыпаемый песок.

(О. Мандельштам  – М. Цветаевой)

...В знаменательный день 130-летия со дня рождения великого русского поэта Марины Цветаевой, я не буду рассказывать о её трагической судьбе, о  драме её безмерного существования, которое оборвалось на 48-ом году жизни.

...У неё было столько горьких и радостных страниц в жизни, из которых  можно было бы составить целое многотомное собрание  её сочинений, статей, прозы, удивительно искренних записных книжек. Никогда ни до, ни после не было на земле такого необычного, яркого, страстного в любви поэта, как она… И ТАКОГО НЕСЧАСТНОГО…

И свою любовную страсть она переплавляла в замечательные, одухотворённые, сильные и дерзкие стихи. Одной из главных этих страстей явилось знакомство и прекрасная дружба с другим неподражаемым поэтом Осипом Мандельштамом. Казалось бы, не было на свете двух таких совершенно разных людей, как они… И тем не менее, тем не менее…

Их первое мимолетное знакомство состоялось в прекрасном крымском Коктебеле летом 1915 г., но это ещё не было началом их романа…

Кстати, почему именно Коктебель?

В конце 1910 г. в Москве состоялось знакомство Цветаевой с поэтом и литературным критиком Максимилианом Волошиным. В следующем году она посещает знаменитый волошинский «Дом поэтов» в Крыму. Там же, в Коктебеле, в мае 1911 г. Цветаева познакомилась с Сергеем Эфроном; 29 января 1912 г. они обвенчались в церкви Рождества Христова в Большом Палашёвском переулке в Москве. В сентябре того же года у Марины и Сергея родилась дочь Ариадна (Аля). Последующие годы, вплоть до революции, семья неоднократно проводила лето в Крыму на даче Волошина.

Так вот, в один из таких приездов в Крым, летом 1915 г., и произошло это мимолетное знакомство двух будущих гениев…  И, видимо, уже тогда меж ними пробежала какая-то искра, из которой чуть позже и вспыхнуло пламя их любви.

Прошло лишь полгода, наступила зима 1916-го…  Именно тогда и начинаются неоднократные челночные рейсы ОМ между Питером и Москвой.

Никому еще толком не известный, бедный и по уши влюбленный в Марину Цветаеву, знаменитую поэтессу, замужнюю даму, поэт Осип Мандельштам приехал в Москву хмурым февральским утром 1916 г.

Он берёт извозчика и едет к ней (Борисоглебский пер., д. 6, ныне Дом-музей Марины Цветаевой). Боится, что Марина его и не вспомнит. В небольшой гостиной взволнованный поэт неловко присаживается на жесткий диванчик. Филенчатая дверь отворяется, и появляется она ‒ голубоглазая и золотоволосая, в темно-золотом длинном платье ‒ такое можно увидеть на старинных портретах, но не в нынешнем 1916 г. На руке бирюзовый браслет. Ее глаза радостно вспыхивают, когда она видит его. Она улыбается так же, как в Коктебеле, когда они встретились в первый раз.

Тогда стояла удушающая жара, они столкнулись в воротах сада ‒ он вежливо посторонился, она прошла мимо, не повернув головы. Красивая, загорелая и чужая... Он подумал, что в такую женщину можно и влюбиться.

И словно наворожил: позже они встретились в Петербурге, их, наконец, представили друг другу ‒ там-то все и произошло...

И вот ведь, как всё странно в нашей жизни – если бы не бесконечная любовь обоих к стихам ‒ во всем остальном не нашлось бы на свете более несхожих людей...

Согласитесь, ну что может быть прекрасней и призрачней, чем любовь двух великих поэтов – М. Цветаевой (МЦ) и О. Мандельштама (ОМ).

Да, их родословная была совершенно разной: сын порвавшего с общиной мелкого купца-еврея, мастера перчаточника, несостоявшегося раввина... и дочь создателя и пожизненного почетного опекуна московского музея изящных искусств имени Александра III., будущего Пушкинского, знаменитого ученого, профессора Московского университета, знатока античности...

В руки отца Осипа Мандельштама навеки въелась черная краска от кож, с которыми он работал, русский царь не стал бы с ним разговаривать ни при каких обстоятельствах, а вот отец Марины ‒ Иван Владимирович Цветаев ‒ был представлен самому императору!

Да! Мандельштам был ей не пара, однако их влекла друг к другу не страсть, а то, чего нельзя выразить в словах: ощущение общей судьбы, подстерегающего за углом рока ‒ странное, томительное чувство, которое легко принять за влюбленность.

Но было и другое: Мандельштам всерьез увлекся очаровательной женщиной, а Цветаева искала в мужчинах то, что не видно с первого взгляда. Нескладный еврейский юноша показался ей волшебным принцем ‒ гений узнал гения.

В юности Цветаева была беспокойной и язвительной барышней, доставлявшей домашним немало хлопот. Девушкой-подростком она, шутки ради, дала в газету объявление «требуется жених», и дворнику пришлось прогонять со двора непрошеных гостей... В ту пору она была пухлым, круглолицым, нескладным существом в очках и с торчащими во все стороны прямыми волосами ‒ дурнушкой, чьи стихи домашние высмеивали…

…Но, впрочем, вернёмся опять в февраль 1916 г.

ОМ находится в квартире Цветаевой в Борисоглебском пер., д. 6. И, когда речь зашла об отсутствующем муже, Мандельштам почувствовал себя неловко: Сергей Эфрон, муж Марины, на войне, а он сидит в его доме и намеревается признаться в любви его жене. Еще подъезжая к её дому, Мандельштам собирался сказать об этом Цветаевой сразу, но теперь никак не мог решиться. Объяснить свое появление, тем не менее, надо: он кашлянул, потер подбородок и сказал, что давно собирался посмотреть Москву. Быть может, Марина Ивановна покажет ему свой город...

Так и начался их странный роман, состоявший из приездов и отъездов.

…Как хорошо бродить по чужому городу с женщиной, в которую влюблен, ‒ очаровательной, близкой и в то же время недоступной. Это хмелит сильнее вина, кружит голову больше, чем опиум.

Цветаева водила Мандельштама по огромному полуевропейскому-полуазиатскому городу, и с каждым днем он все сильнее влюблялся. Они побывали в Кремле и поставили свечку у гроба царевича Дмитрия, побродили по набережным и Замоскворечью, сидели в сквере на Собачьей площадке, любовались московскими храмами.

Мандельштам был очарован городом, ему казалось, что тут еще жива настоящая, допетровская, нутряная Россия. Он много раз пытался объясниться, но ничего не выходило: Цветаева ловко сворачивала разговор или превращала его слова в шутку.

Он вернулся в Петербург ‒ и снова появился в Москве: его поездки продолжались вплоть до июня.  Примечательно и даже замечательно, что они обращались друг к другу только на «вы», он всегда называл её Марина Ивановна, но никак не Марина…

Для Мандельштама это был период трудной, неутоленной любви, наездов и бегств… Марина, со своим стихийным, независимым характером, писала ему в Петербург, сразу после встречи уже прощаясь с ним:

Никто ничего не отнял!..

Мне сладостно, что мы врозь.

Целую Вас через сотни

Разъединяющих верст...

Нежней и бесповоротней

Никто не глядел Вам вслед,

Целую Вас, – через сотни

Разъединяющих лет...

Марина Цветаева напишет в личном дневнике знаменательные строки: «Чудесные дни с февраля по июнь 1916 года, когда я Мандельштаму дарила Москву, и не так много мне в жизни писали хороших стихов...»

Именно с влюблённости в МЦ в поэзию Мандельштама вошла лучезарная любовная лирика... И Марина в своей душе ощущала теплый свет и трепет. Это было похоже... на предчувствие любви, иначе она не написала бы такие светлые строки, посвященные Мандельштаму... «Откуда такая нежность?..»:

Откуда такая нежность,

И что с нею делать, отрок

Лукавый, певец захожий

С ресницами – нет длинней?!

Встречи их длились на протяжении полугода и были наполнены нежностью, страстью и теплом. Желание находиться всё время рядом было обоюдным.

Летом 1916 г. их отношения, как влюблённых, прекратились. Последующие случайные встречи уже не вызывали трепета и восхищения. Именно в это время (с февраля по июнь 1916 г.) и состоялся поэтический диалог, к которому литераторы отнесли 10 стихотворений Цветаевой и 3 произведения Мандельштама.

Итак, можно сказать, что в 1916 г. друг к другу потянулись два обреченных человека, ведь в скором будущем с их характерами выжить в советской России будет невозможно.

Жена ОМ ‒ Надежда Яковлевна Мандельштам (Хазина) ‒ очень точно определила то, что произошло между двумя поэтами: «Цветаева, подарив свою дружбу и Москву, как-то расколдовала Мандельштама. Это был чудесный дар, потому, что с одним Петербургом, без Москвы, нет вольного дыхания, нет настоящего чувства России…».

Интересно, что два совершенно разных человека разглядели друг друга, захотели говорить обо всем подряд – говорить через стихи, говорить, глядя на небо, на московские купола, на петербургские узкие улицы…

Марина Цветаева вспоминала о тех удивительных весенних встречах с Мандельштамом: «Я взамен себя дарила ему Москву». Казалось бы, просто прогулки, разговоры о чем-то личном:

Ты запрокидываешь голову  ‒
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!

Позвякивая карбованцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.

Чьи руки бережные трогали
Твои ресницы, красота,
Когда, и как, и кем, и много ли
Целованы твои уста ‒

Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол сию мечту.
В тебе божественного мальчика, ‒
Десятилетнего я чту.

Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей…

Мальчишескую боль высвистывай
И сердце зажимай в горсти…
‒ Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник ‒ прости!    (18 февраля 1916)

А теперь давайте вспомним ещё одно стихотворение МЦ из цикла «Стихи о Москве» того самого 1916 г.:

Из рук моих ‒ нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.

По церковке ‒ все сорок сороков,
И реющих над ними голубков.

И Спасские ‒ с цветами ‒ ворота́,
Где шапка православного снята.

Часовню звёздную ‒ приют от зол ‒
Где вытертый от поцелуев ‒ пол.

Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.

К Нечаянныя Радости в саду
Я гостя чужеземного сведу.

Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола,

И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров,

И встанешь ты, исполнен дивных сил…
Ты не раскаешься, что ты меня любил.   (31 марта 1916)

Да, роман Цветаевой и Мандельштама можно назвать «поэтическим», вспоминая те прекрасные стихи, которые написали они друг другу.

Марина «дарила ему Москву» как брату по творчеству, хотя, по ее мнению, и превосходящему ее в таланте:

«Из рук моих – нерукотворный град

Прими, мой странный, мой прекрасный брат».

Цветаевские стихи 1916 г., посвященные ОМ, звучат пророчески: в них предугадывается не только его великий поэтический путь, но и страшный финал:

Не спасет ни песен
Небесный дар, ни надменнейший вырез губ.
Тем ты и люб,
Что небесен.

Ах, запрокинута твоя голова,
Полузакрыты глаза – что? – пряча.
Ах, запрокинется твоя голова –
Иначе.

Голыми руками возьмут – ретив! упрям!
Криком твоим всю ночь будет край звонок!
Растреплют крылья твои по всем четырем ветрам!
Серафим! – Орленок!

Они еще виделись до отъезда Цветаевой за границу, но то была уже иная пора их отношений: в них не стало волнения, влюбленности, взаимного восхищения, как в те «чудесные дни с февраля по июнь 1916 года», когда Цветаева «Мандельштаму дарила Москву».

Вспомним хотя бы вот эти удивительно чистые стихи Мандельштама, посвященные Марине Цветаевой:

Целую локоть загорелый

И лба кусочек восковой.

Я знаю, он остался белый

Под смуглой прядью золотой.

От бирюзового браслета

Еще белеет полоса.

Тавриды огненное лето

Творит такие чудеса.

Как скоро ты смуглянкой стала

И к Спасу бедному пришла.

Не отрываясь целовала,

А гордою в Москве была!

Нам остается только имя,

Чудесный звук, на долгий срок.

Прими ж ладонями моими

Пересыпаемый песок.

Прошли годы, остыла любовь, пришли новые увлечения и страсти, но встреча двух удивительных поэтов подарили нам удивительные, бессмертные строки!

Их пути разойдутся, но МЦ до конца жизни будет помнить о нём – уже в эмиграции, в феврале 1930 г.,  в парижской газете «Последние новости», напишет о Мандельштаме, называя его «первым поэтом XX века».

1916 ‒ год их любви, 2022 – год 130-летия Марины Цветаевой…  Минуло уже больше ста лет.

Их уже давно нет с нами – Мандельштам трагически погиб в 1938 г. во время сталинских репрессий где-то в пересыльном лагере под Владивостоком…Ему было всего 47 лет…Его похоронили в какой-то общей могиле для зэков и место его захоронения до сих пор неизвестно… Спустя три года Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством в далёкой Елабуге.. Ей было всего 48 лет… Могила её также утеряна…По сути, они были ровесники и по жизни, и  по трагической смерти…

… И всё же, всё же, всё же ‒  «нам остаётся только имя», вернее два этих имени Марина и Осип, которые подарили нам свои бессмертные строки о любви.

P.S. Мною разработана авторская экскурсия, которая называется «Любовный треугольник Покровского бульвара и Чистопрудных переулков», так вот – двумя углами этого треугольника, как раз и являются Цветаева и Мандельштам, вернее их московские адреса ‒ последний цветаевский на углу Покровского бульвара и Большого Трёхсвятительского переулка и буквально в пяти минутах ходьбы сквер Мандельштама и памятник ему в Старосадском переулке столицы. 

Да – удивительные повороты судьбы ‒ именно здесь они опять соединились «через сотни разъединяющих лет»...

Цветаева: https://youtube.com/shorts/LFSosUsZaTA?feature=share

Мандельштам: https://youtu.be/cnSuUv-yQ8c    

С вами был автор рубрики «Поэтический календарь» Михаил Лиознов