...И снова читаем классиков

Вот и подходит к концу лето, вот-вот – и начнется новый учебный год!

Поздравляем вас всех!

И поздравляем не только тех, кто сядет в эти дни за парту, войдет в лекционную аудиторию, поздравления адресованы всем нам!

Мне кажется: вся жизнь человека – один большой, постоянно действующий учебный центр, каждому, пока он жив, просто необходимо учиться, учиться, и нет человека, которому учиться нечему.

Вот, например, все мы, подрастая, читаем русскую классическую литературу, как часто говорится, «проходим писателей» в школе. Да, действительно, «пройдя», часто узнаем, услышав, например, строку: «Я помню чудное мгновенье», что это Пушкин. Узнаем строки Лермонтова, слова Гоголя, про Русь-тройку, например. А может ли кто-то из нас убежденно сказать: «Я знаю Пушкина». Или сказать так: «Тютчев? Да, хорошо знаю, понимаю его стихи»?

Сколько споров о тютчевской строке «Умом Россию не понять!» Миллионы строк рассуждений, угадываний: что значит «не понять»? И вообще: это хорошо или плохо?

Да, все, что остается в веках, не так просто понять. Как-то написана была, например, литературоведческая статья, которая так и названа: «Прочитан ли Бунин?» Вопрос, конечно, не о самом факте чтения, почти каждый взрослый, говорящий по-русски человек прочел хотя бы рассказы «Легкое дыхание», «Темные аллеи», спешил в кинотеатр, если узнавал, что в основе фильма – произведение Ивана Алексеевича (так недавно мы с интересом смотрели фильм Н. Михалкова по рассказу Бунина «Солнечный удар»). Вопрос: прочитан ли Бунин? – о другом, о том – понят ли? Услышан ли?

Такой же вопрос можно поставить по поводу творчества любого настоящего писателя. И ставятся такие вопросы в литературоведении, в лингвистике, философии, вообще в русской культуре. И предлагается помощь в поисках ответов.

Например, известная исследовательница русской литературы Наталья Долинина целую книжку написала, а название ее, мне кажется, звучит как заманчивое предложение: «Почитаем «Онегина» вместе». Очень интересно, поучительно вместе с ней читать. Давно известные слова, строки наполняются новым значением, а главное – приобретают подчас неожиданную интонацию. Рассмотрим только один пример.

Даже если мы с вами хорошо знали, что в то время, когда Пушкин писал «Онегина», полагалось начинать большое поэтическое произведение торжественным вступлением, обращаясь к богам, как бы за благословением; даже если мы обратили внимание на то, что Пушкин таким благословением пренебрегает (он ведь так начинает роман: «Мой дядя самых честных правил…»)… Мало кто из нас догадается: такое бытовое, просторечное начало романа, которое избрал Пушкин, – не меньше, чем издевательская пародия. «Мой дядя самых честных правил» – это переделанная строка известной басни Крылова «Осел и мужик», басня начинается со слов: «Осел был самых честных правил...». Таким образом, сразу, первой строкой романа поэт смело, весело, молодо показывает нам, как будто ориентирует нас на дальнейшее: современникам сразу было ясно, на что намекает поэт: дело не в ленивом барчуке, которому не очень хочется возиться с больным родственником. Поэт в подтексте бросается в бой против всего, что устарело, против сковывающих писателя правил и законов. А читатель заодно готовится к восприятию главных мыслей автора.

Чтобы стать нам поближе к этим мыслям, захотелось предложить вам своего рода вариант такого совместного чтения, пришло в голову : а не посвятить ли началу нового учебного года несколько лекций и назвать его: «…И снова читаем классиков».

А начнем с упомянутого уже И.А. Бунина. Давайте, чтобы лучше понять его произведения, вспомним некоторые важные вехи жизни.

Иван Алексеевич Бунин, теперь уже можно точно сказать, – великий русский, мирового значения прозаик и поэт. Всего несколько наших соотечественников за все время существования Нобелевской премии получили ее, и среди них – Бунин. Стыдно, но приходится признаться: Бунина, как и других наших лауреатов, мы у себя на родине не сразу достойно оценили (как впоследствии Солженицына, Бродского), спасибо проявившим чутье, вкус членам Нобелевского комитета.

Родился Иван Алексеевич в дворянской небогатой семье 10 октября, по старому стилю, 1870 года. Приятно отметить, что год оказался урожайным на оставшиеся в веках произведения. Только несколько примеров: в 1870 году написаны: «История одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина, пьеса Н. Островского «Лес», последний роман Ч. Диккенса «Тайна Эдвина Друда».

Хочется добавить, что много достойных людей, оставивших заметный след в жизни и искусстве, родились в этот год. Нет, сейчас не про В.И. Ленина, а вот, что важнее, родился в этом же году Василий Николаевич Башкиров, прекрасный русский архитектор, автор проекта знаменитого фасада Третьяковской галереи; родился в тот же год прекрасный русский художник – В. Борисов-Мусатов, известный изображением имений, «дворянских гнезд», композитор Франц Легар, создавший огромное количество бессмертных мелодий, создатель современной оперетты.

Так произошло, что жизнь и творчество каждого из «братьев по времени рождения» в чем-то пересекались с И.А. Буниным. В этом же году, на месяц раньше, родился А.И. Куприн, писатель, открывший сокровища мысли и малоизвестные стороны русской жизни. С Буниным его жизнь тоже имела свои пересечения: Александр Иванович был тоже номинантом Нобелевской премии, но дали ее Бунину, обидно, конечно... Куприну, как и Бунину, руководство страны предлагало впоследствии вернуться из эмиграции, Бунин отказался, А.И Куприн согласился, но вскоре, к сожалению, на Родине умер.

Рано узнал будущий писатель, что такое , когда в семье приходится считать каждую копейку. Рос на просторах нашей родной центральной России, можно сказать, по соседству с Брянщиной, в имении Орловской губернии, неподалеку от города Елец, среди красоты широко раскинувшихся полей.

Начальное образование получил дома. Начинал было учиться в Елецкой гимназии (наследовавший ей Елецкий пединститут, теперь университет, носит имя Бунина, что не очень логично: гимназию он не закончил). Зато дома многому научил его старший брат.

Опубликовав в 18 лет свои первые стихи, уехал в Орел, работал корректором в местной газете. Поэзия Бунина, собранная в сборник под названием «Стихотворения», стала первой опубликованной книгой, следующие сборники: «Под открытым небом» (1898), «Листопад» (1901) принесли первую известность. Очень повезло начинающему литератору: познакомился с великими современниками: Горьким, Толстым, Чеховым, в первое же десятилетие нового века выходят первые лучшие рассказы Бунина: «Деревня», «Суходол», «Антоновские яблоки», «Сосны». Получившие поддержку, высокое одобрение, прежде всего А.М. Горького.

Много путешествуя, молодой Бунин познает мир и жизнь в нем, в 1909 году становится Почетным академиком Академии наук России. Октябрьскую революцию откровенно не принял, предчувствовал, что принесет она много бед стране. Счастье, что сам едва не стал еще одной жертвой. Сумев вырваться из уготованного ему ада красного террора, навсегда покидает Россию, становясь, с позиции большевистской власти, ее врагом. Многие годы имя Бунина было под запретом в Советском Союзе, произведения не издавались, в школе о них не рассказывалось. Вырастали поколения, не читавшие его рассказы, повести, прекрасные стихи. И только смерть Сталина стала периодом сначала снятия опалы, а потом уже и могли встречаться с ним во Франции некоторые высокопоставленные советские туристы (например, такую возможность, да, наверное, и задание, получили писатель Константин Симонов с женой, известной актрисой Валентиной Серовой). Встретившись с Буниным во Франции, Симонов уговаривал писателя вернуться на Родину, но, как утверждают некоторые мемуаристы, Валентина Серова намеками постаралась дать понять Бунину, что делать этого не стоит. Неизвестно, согласился ли бы Иван Алексеевич в результате обработок, но тут подоспела вездесущая старость и смерть в 1953 году.

Сейчас в местечке Грасс установлен памятник в парке виллы Сен-Илер, рядом с городской библиотекой и виллой «Бельведер», где и жил Бунин. Бронзовая скульптура высотой два метра изображает писателя в полный рост, он стоит, опершись на трость. Автором памятника стал председатель Союза художников России Андрей Ковальчук.

Все многие годы эмиграции Бунин не забывал Родину, думал о ней, страдал ее болями, всегда писал о ней и для нее. Поэтому кажется интересным, говоря об его творчестве, вглядеться в первые прекрасные произведения, созданные еще до эмиграции. И начнем вот с чего: попробуем внимательно прочесть те страницы его произведений, смысл, содержание которых становится яснее, если вдуматься в имена персонажей.

Возьмем, к примеру, два из наиболее крупных ранних произведений Бунина – повести «Деревня» и «Суходол». Они рассказывают о тяжелой, просто страшной жизни деревни центральной Руси самого начала 20 века, жизни несвободной (хоть и нет уже крепостного права), зачумленной, причем зачумленной не только нищетой, но и беспросветной темнотой, бездуховностью, бессмысленностью. Даже название деревни, оно как отдельный персонаж: Дурновка. Бунина мучит вопрос: ведь уже почти полвека, как отменили крепостное право, а где свобода, экономический рост, почему реформа не принесла ожидаемого подъема? Почему так замучены, безынициативны и беспросветно необразованны крестьяне?

Широко известна такая дореформенная присказка. Безграмотный, темный крестьянин жалуется: «От нашего села до господского дома всегда было 7 верст. Приехали землемеры, намерили 8. Им что, приехали и уехали, а нам лишнюю версту теперь ходить». Своеобразным символом невежества населения повести стала фраза, которую до сих пор еще вспоминают пишущие о творчестве И.А. Бунина: «На огородах за Дурновкой докапывали последние картошки. Стало быстро темнеть, и в усадьбе говорили: «Как поздно машина-то теперь проходит!» – хотя расписание поездов ничуть не изменилось!» [с. 99]. Ведь на самом деле не поезд стал позднее приходить: к осени раньше наступала темнота, и поезд, который приходил в то же самое время, стал появляться не засветло, а в потемках. На эту фразу обратил внимание А.М. Горький как на примету безысходной темности людей, Горький комментировал: «Поезд стал позднее приходить – оттого, что день короче, а ведь это образ мышления славян десятого века. И – верно! Воистину – ужасно верно».

И особенно важно нам обратить внимание на несколько таких страшных своей верностью, грустных черт нашего характера, черт, у которых, к сожалению, нет срока давности. Жизненная правдивость этих черт подтверждается еще и тем, что обращались к таким качествам мастера слова неоднократно. Это – примеры безжалостных поступков, беспощадности людей по отношению друг к другу, а самое главное: в повестях этих Бунин пророчески предсказал ужасы и разрушения, которые вскоре принесла в Россию революция. Размышляя об одном персонаже, Дениске, предвестнике не просто будущего пролетария, а люмпен-пролетария, который уже в 1909 году, когда была написана повесть «Деревня», носит с собой революционную брошюру, писатель (устами другого персонажа, Кузьмы) говорит: «Этот новенький типик, новая Русь, почище старых будет. Ты не смотри, что он стыдлив, сентиментален и дурачком прикидывается, – это такое циничное животное!..» Невольно вспоминаются босяки, персонажи пьесы Горького «На дне», а также более поздний булгаковский Шариков, воплощавшие черты люмпенизации. Создав эти образы, И.А. Бунин обнаруживает тонкую интуицию, предчувствие увеличения доли такого слоя населения в условиях социального кризиса, когда развивается, множится число лю́мпен-пролетариев (от нем. Lumpen – «лохмотья»). Кстати, термин был введён Карлом Марксом для обозначения низших слоев пролетариата, а точнее, «люмпены» – это деклассированные слои населения (бродяги, нищие, уголовные элементы, лица, не имеющие никакой собственности). А главное – нет у них ни умения, ни желания зарабатывать трудом, производить материальные блага. Удивительно провидчески говорится в повести об одном таком кандидате в люмпены: «…ведь он не будет жить в деревне, его, бродягу, теперь арканом в деревне не удержишь! Какой он хозяин? Какой семьянин?» Это, что важно, деклассированные элементы, люди без социальных корней, нравственного кодекса, готовые безрассудно повиноваться сильному, то есть обладающему в данный момент реальной властью. Самое печальное, что революция и затем борьба с частной собственностью, коллективизация сельского хозяйства привели к явлению люмпенизации части российского крестьянства, люмпенизации, не преодоленной до сих пор.

Еще на одну сторону повестей обратим внимание. Когда читаешь «Деревню», остро чувствуешь, что безработица, бесправие, нищета – губительны, но самое поразительное в описанной жизни все же не это: ничуть не менее жестоки, не лучше крестьянских нарисованные писателем судьбы богачей. Два центральных персонажа – братья Тихон и Кузьма – потомки крепостных, три предшествующих поколения их семья выбивалась из нужды, наконец, выбились, а счастливой жизни не получилось, страдают, можно сказать, наряду с бедняками. И в зависимости от того, какие имена дает Бунин многочисленным персонажам, мы понимаем, какое место тот или иной персонаж занимает в жизни, догадываемся, какое этому человеку уготовано будущее. Происходит это потому, что давно замечено специалистами: у русского имени есть свойство связывать человека с социумом, обществом. Имя не просто называет человека. Как известно, современные русские имена содержат три основных элемента (имя, отчество, фамилия), различаются по полноте (Маша, Мария, Мария Ивановна, Мария Ивановна Петрова). Могут наши имена иметь варианты, модификации (ср. Степан – Степка – Степушка). В зависимости от ситуации и степени наполнения имена способны по-разному представить человека, много сказать о нем или о чем-то умолчать.

Если внимательно читать произведения того или иного писателя, то всегда увидим, как много мы узнаем о герое даже без учета авторской характеристики, по одному только способу именования.

Например, все мы помним роман Каверина «Два капитана», помним обаятельного героя Саню Григорьева. В том, что мы с первых страниц привязываемся к этому мальчику, переживаем за него, желаем успеха, немалую роль играет не просто само его имя, а именно выбранная Кавериным форма имени: не Александром называет он его на протяжении всех страниц (слишком холодно и официально было бы, не отражало бы суть авторского отношения, значит, и не способствовало бы формированию читательского восприятия героя); не Саша называет его (все же он мальчик из простой, не интеллигентской семьи, там Сашами не звали), из всех вариантов, модификаций (есть еще Шура, Шуня) именно Саня – больше всего подходит ему.

Точно так же можно отметить, что вкус не изменяет Каверину и при выборе модификаций имени: ни друзья, ни возлюбленная Сани Катя никогда не называют его Санюля, Санюша, даже Санечка. И еще один маленький тест: мы, читатели Каверина всех поколений, и представить себе не можем, что любимый герой называет себя Алекс, как делают некоторые сегодняшние Александры. Саня – русский мальчик, патриот, глубоко порядочный человек, и все это говорит нам о нем уже сама русская форма его имени (хотя само имя Александр – греческого происхождения, православное, возникло оно, считается, в память о подвигах Александра Македонского, но все его формы и модификации, в том числе и Саня, – чисто русского происхождения).

Таким образом, имя может говорить, прежде всего, о социальном статусе человека, об отношении к нему называющего, о положении говорящего по отношению к называемому, об их взаимоотношениях. В следующей лекции поговорим об этом подробнее.