Мне хочется рассказать, как год назад мы рвались к реке Десне, рвались к Брянску, чтобы навсегда освободить их от ужасов фашистского разбоя. Пусть вспомнит Брянск имена тех, кто отдал свою жизнь за его свободу, тех, кто пролил свою кровь, чтобы он вновь расцвел...

После Карачева бой у Белых Берегов был самым тяжелым. Немцы оборонялись с ожесточением смертников. Широкую ленту Карачевского шоссе они перегородили десятками лесных завалов. Огромные воронки зияли там, где за обочиной шоссе лежало топкое болото или был непроезжий овраг. И всюду под каменным покрытием дороги, в кюветах, меж пнями и на дне овражков наших бойцов подстерегали мины, сотни, тысячи мин.

За толстыми бревенчатыми стенами фашисты поставили пушки и пулеметы. С зловещим воем вылетали мины из глубоких ям, отрытых минометчиками. И над дорогой кружили «Мессершмитты», прикрывая «Юнкерсы», бомбившие наши колонны. Но ничто не помогло нем­цам, ничто не спасло их от разгрома.

Через воронки на шоссе легли мосты. Саперы вынули мины. Наши артиллеристы и герои-пехотинцы разбили немецкие пушки, разгромили заслоны, беспощадно уничтожив вражеских авто­матчиков и пулеметчиков. А ясное! сентябрьское небо берегли советские истребили.

Утром 12 сентября штурмом была взята станция Белые Берега, и передо­вые наши отряды ушли вперед, к Брян­ску.

Наш рывок к Брянску превзошел по стремительности все, что мы видели за последние дни горячих боев.

Вот уже сбиты вражеские заслоны у мясокомбината, разорваны в клочья снарядной сталью немецкие автоматчики и артиллеристы. Мы врываемся в Фо­кинский поселок. Не мне рассказывать брянцам, во что превратили немцы зеле­ные улицы и нарядные дома поселка: щебень, обломки и над всем удушли­вый запах гари. Из города, откуда-то с шоссе, идущего на Рославль, немцы стреляют по поселку. Глухо рвутся ми­ны, и потревоженный щебень со свис­том разлетается вокруг.    

Из-за стены единственного, чудом уцелевшего здания железнодорожного техникума, выглядывает глазок стерео­трубы. Но город виден и невооруженным глазом. Он горит...

Тысячи бойцов и офицеров прослави­ли срои имена в этих упорных, трудных боях на подступах к Брянску.

Пусть каждый брянец сохранит свет­лый образ лейтенанта Никандра Михальчука. Он служил командиром пулеметного взвода в одном из батальонов 323, ныне Брянской стрелковой дивизии. Пулеметчики Михальчука закрепились на только что отвоеванном рубеже и, когда немцы перешли в контратаку, первыми приняли на себя вражеский удар. Они дрались геройски. Но числен­ный перевес был на стороне врага, и все меньше оставалось бойцов у рас­каленных пулеметов. Потом настал мо­мент, когда лейтенант остался один. Он вырвал чистый листок из блокнота карандашом написал на нем свои последние слова. Листок был вложен в комсомольский билет.   

«Пишу в минуты боя, — прочли мы. —  Минометная стрельба, пулеметная, свистят пули, рвутся мины. Товарищей всех убило и ранило. Этой участи не миновать и мне. Но уж погибну геройски, чтобы быть достойным этой малень­кой книжечки. Сердце мое она сбе­регает, и погибну я тогда, когда будет пробита эта книжечка. Я сражаюсь за любимую Родину...

Прошу вас, дорогие товарищи, сообщить о том, как я дрался и погиб, моей ма­тера: Горьковская область, город Богородск, улица Ленина, 289.

...И так, до последней капли крови за Родину!»

И товарищи написали матери героя, что лейтенант Никандр Михальчук погиб в бою зa Брянск и, что за его жизнь немцы отдали тридцать жизней.

Никогда не забудут бойцы Брянских дивизий светлой памяти героя парторга роты гвардии красноармейца Кукунина. Рота, впереди которой он шел, вынуж­дена была залечь под вражеским пуле­метным огнем. Немцы вели непрерыв­ный огонь — головы не поднимешь.

— Нам ли лежать здесь, орлы бое­вые! — крикнул парторг. — Нам вперед надо, впереди Брянск! И он пополз к немецкому дзоту. Две гранаты были у Кукунина, и обе их он бросил в узкую амбразуру пулеметного дзота. Но стены дзота были крепки — пулемет продолжал стрелять. Тогда, чтобы рота могла подняться в атаку, Кукунин сделал то, что подсказало ему ceрдце большевика: он собственным телом заслонил злове­щую амбразуру, повторив бессмертный подвиг Александра Матросова.

В ярости пошли бойцы в атаку на нем­цев. Весь полк поднялся на месть за смерть своего лучшего солдата. И на позициях, которые защищал пулемет­ный дзот, подавленный героем-гвардей­цем, осталось несколько сот вражеских трупов.

Герои боев за Брянск Михальчук и Кукунин бессмертны. Она и такие как они проложили нам путь к Десне.

13 сентября штурмом были взяты Брянск II и Брянск I. На следующий день шли разведка и артиллерийско-минометная перестрелка. По Карачевскому шоссе и лесными дорогами шли к Дес­не боевые машины, тягачи тянули тя­желые орудия, шагала пехота. Но уже 15 сентября командованию стало ясно, что лобовым ударом город можно взять лишь ценою тяжелых потерь. У немцев было преимущество—они поставили ору­дия в высокой части города. В окнах домов прибрежных улиц выставили пу­леметы. А для того, чтобы лучше видеть и простреливать каждый вершок земли за рекой, немцы срубили Бабаеву рощу, чудесную аллею, что тянулась от Чер­ного моста до Фокинского поселка. Они сожгли Зарецкую слободу и пакгаузы пригородной железнодорожной ветки, взорвали старинную каменную церковь. Она думали, что советские бойцы пой­дут лугами, прямо в лоб на огонь пу­леметов.

Но наши подразделения незаметно для противника стали через Полпино продвигаться к Бежице, чтобы обойти ее и ударить немцам во фланг.

Удар был неожиданным для врага. С боем форсировав Болву, части генерала Федюнинского на рассвете 17 сентября штурмом взяли Бежицу. Подразделения полковников Абашева и Украинца тем временем сосредоточились на восточном берегу Десны. Они первыми ворвались в Брянск, откуда немцы едва успели унести ноги. Успеху этого дерзкого ма­невра способствовали части, действовав­шие значительно севернее Брянска. Перерезав железную дорогу Брянск—Рос­лавль, они взяли в полукольцо всю брянскую группировку немцев.

Радостно встретил Брянск своих освободителей. Навстречу нам бежали женщины и дети, дарили цветы, предлагали яблоки... Учительница школы имени Крупской Елизавета Николаевна Морозова прибила на заборе дома, в ко­тором жила, вышитый шелковыми лен­тами транспарант: «Привет Сталину!» Она бережно хранила его два года немецкой оккупации.

На стадионе собрались люди. Женщи­ны принесли огромные букеты цветов. Здесь был митинг и здесь брянцы слу­шали приказ Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза, товарища Сталина и горячо рукоплескали Брянским и Бежицким дивизиям, великому полководцу.

Брянск и Бежица отпраздновали го­довщину своего освобождения. С ними вместе отмечали победный день брянские и бежицкие соединения и части. И где бы ни были сегодня сражавшиеся на Десне бойцы и офицеры—за Карпатами, в Прибалтике, в Польше, они с вами, товарищи. Чтобы свободно и счастливо жили советские люди в Брянске и Бежице, в каждом нашем городе и селе, они идут вперед, идут добить фашистского зверя в его берлоге.

Капитан А. ЛАПИН

Действующая армия

Сентябрь. 1944 год

// Брянский рабочий. – 1944. – 21 сент. – С. 2.