Государственному заповеднику "Брян­ский лес" — 20 лет. В его создании активное участие принимал и "Брянский рабочий", которому исполняется в сентябре 90.

Завтра исполняется двадцать лет со дня приня­тия Советом Министров РСФСР постановления о создании государственного заповедника "Брянский лес". В канун юбилея на центральной усадьбе запо­ведника прошла пресс-конференция. Журналисты областных и районных средств информации получи­ли из первых уст—от директора Ю.П. Федотова, его заместителей по охране и экологическому просвещению MB. Бабанина и С.А. Крутикова, от научных сотрудников исчерпывающие ответы на свои вопро­сы, посмотрели видеофильм о разбавлении брян­ской популяции бурого медведя тверскими мишка­ми и фотовыставку работ, сделанных сотрудниками в ходе паспортизации ими особо охраняемых при­родных территорий области, а также совершили по­ездку по охранной зоне и в глубь заповедника.

Прозвучали ключевые слова: "Брянский лес" представляет интересы дикой природы, отсюда все строгости охраны. Но охраняет-то в конечном счете от людей для людей. Охраняет, изучает, ни во что не вмешиваясь, — промысел осуществляет сама Природа.

На территории чуть больше 120 кв. км, едва ли не самой маленькой среди сотни заповедни­ков России, выявлено на сегодня одних только высших растений 868. В числе их, увы, и пять редчайших ныне, внесенных в Красную книгу России, а также свыше полусотни — в областную. Только орхидей, растений капризных, подчас изумительно красивых и всегда сказочно удиви­тельных, 23 вида в заповеднике и его окрестно­стях. Причем популяции некоторых из самых ре­дкостных в таком количестве, какого сегодня не встретить в Европе до Волги...

Из животных-млекопитающих точно установле­но обитание 59, птиц —156, рыб — 29. А всех толь­ко позвоночных — 262, из них семнадцать красно­книжных для России и пятьдесят—для Брянщины

Непочатый край изучения мира насекомых, но и среди тысяч и ты­сяч "неоприходованных" видов их уже выявлено четыре из Красной книги России и одиннадцать — ре­дких и исчезающих в области. И учет набирает темпы. (Не люблю комаров и только поэтому как-то лет пять тому назад поинтересо­вался: а сколько их выявлено в за­поведнике? И ахнул: одиннадцать видов! Но теперь их, включая и не­кусачих, свыше двух десятков...)

А грибов?! Лучшие из грибни­ков знают от силы до полусотни. Кстати, именно столько и насчиты­вали их здесь десяток лет назад, на сегодня же обнаружено одних макрогрибов, не считая микроско­пических, уже... около трёхсот! Ни гриб, ни животное —движущийся в поисках пропитания слизевик — девять видов. И гриб, и растение — лишайник — свыше ста двадцати! И так далее...

Для полноты впечатлений от за­поведного леса нас повезли в его центр, к самой его высокой точке над уровнем моря. А там, над этой точкой, представилась возможность желающим подняться и еще на 35 метров выше — на противопокарную наблюдательную вышку. Открылся во все стороны безбреж-1ый зеленый простор. Пробегаюций внизу ветерок шевелил верушки сосен, дубов, осинок и берез, поворачивал листья изнанкой - и лес особенно явственно предтал большим таинственным существом. Но тем более странно было видеть на живом, шевелящемся и дышащим мохнато – зеленым его теле геометрические узоры - гигант­ские, где ярко-зеленые, где потем­нее, квадраты. Это лес все еще за­лечивает раны от сплошных рубок более чем двадцатилетней давно­сти. (На центральной усадьбе к юбилею обновлен информацион­ный стенд во дворе. На нем — из истории: "Пока правительство не приняло решение, на проектируе­мую под заповедник территорию были брошены силы нескольких лесхозов"). И всколыхнули зеленые квадраты незабываемое...

Сегодня, когда и у "Брянского рабочего" свой, 90-летний, юбилей, самый раз вспомнить о роли газеты во всем том, что происходило здесь два десятка лет назад.

Уходя из страны детства, каждый У заповедует в душе свою сказку. Это, по Пришвину, "сила внутри­атомной энергии". И она исподволь движет человеком. Ну а все челове­чество, вырастая из детства, созда­ет для своих самых больших, нераз­гаданных тайн, воплощением кото­рых являются и сказочные лесные жители, заповедник.

Неспроста же и у сказки, и у за­поведника общий предок в древне­русском языке: "поведать" — сказать, сказывать; "заповедать" — сказать что-то такое, что будет исполнено в будущем, запретить все иное; "запо­ведник" — лес, где запрещены охота и рубка деревьев, лес для будущего. Сохраненная сказка...

Игорь Петрович Шпиленок, фило­лог и эколог по образованию, ныне входящий в элиту экологов-фотогра­фов мира, признался как-то, что, еще будучи школьником младших классов в Белой Березке, твердо положил се­бе: сохранить заветное детское и со­единить его с заповедным взрослым. Среди ясных планов жизни создание заповедника для Брянского леса бы­ло одним из важнейших.

Познакомился же я с Игорем Петровичем еще в бытность его студентом Брянского педагогиче­ского, когда он принес для ежеме­сячной страницы в газете "Дом наш — природа" первые свои фоторе­портажи из леса — о волке, еже, со­ве. И сразу оказался в плену его очарованности дикой природой. Он сам предстал необычайно живою частичкой Брянского леса в самой южной его части. Там потом и пре­подавал — в суземском Новеньком.

Отсюда, из заболотной лесной глубинки, пришли в газету в 1983 го­ду "Письма с кордона" за подписью "И. Шпиленок, учитель". Непосред­ственным побуждением бросить все и срочно оформить заметки наблю­дений для публикации было душев­ное потрясение их автора. Леса вок­руг кордона, двухсотлетние дубы, вековые ясени, корабельный бор за логом, начали готовить к вырубке. Под топор должен был пойти и квар­тал с гнездом черного аиста на оль­хе, за которым он наблюдал из скрадка.

"Это был страшный удар, — вспоминал Игорь Петрович потом. — С первого дня, когда только от­крыл для себя кордон, я догадывал­ся, что это когда-то может случить­ся, но чтобы так быстро... Раньше, когда еще только предполагал та­кую возможность, я обдумывал, как организовать здесь заповедник или национальный парк. Собрал о них целую библиотеку, еще студентом ездил в несколько заповедников по­смотреть, что они собой представ­ляют. Я думал, что лет за десять жи­тия на кордоне не спеша соберу ма­териалы, способные убедить людей в необходимости сохранить эти ме­ста, напишу книгу, организую фото­выставки. Но теперь десяти лет у меня не было. Было десять дней!..

Я залез на чердак кордона и це­лую неделю, подхлестываемый вы­сокими тонами бензопил, круша­щих совсем рядом с кордоном вековые деревья, писал о черных аистах, об истреблении Брянского леса, о разгуле браконьерства о необходимости организации заповед­ника... "Письма с кордона" вместе с кипой фотографий я отослал в "Брянский рабочий"...

И вот в редакции с очередной почтой мне передали объемистый пакет. Прочитав "Письма...", отсту­канные на машинке, осознавая, как чрезмерно велики по объему они для газеты, но при том как живы, как не сокращаемы, как сейчас нуж­ны, я понесся в редактор с воин­ственным настроением — отстоять! А воевать не пришлось — все, кто первыми прочитал их в редакции, были единодушны: печатать в по­рядке исключения как есть.

Так и вышли они, восемь "Писем с кордона", как писались под дик­товку сердца и Леса. В редактиро­вании не нуждались, требовалось лишь вступление. А объединяющим и заостряющим девизом для них могло быть только одно: "Нужен Брянскому лесу заповедник!"

Еще поступали ответы из этих инстанций и еще не была заверше­на публикация всех "Писем...", а об­щественный экологический совет при газете совместно с облсоветом Всероссийского общества охраны природы собирает экстренное засе­дание. В повестке — организация заповедника на территории Труб-чевского и Суземского районов. До­кладчик — И.П. Шпиленок.

Учитель прибыл прямо с кордона. Зал редакционных летучек на этот раз преобразился: все свободные стены заняли черно-белые снимки сокровенной жизни леса вокруг кор дона. То была, кажется, самая пер­вая фотовыставка Игоря Петровича. Снимки будоражили воображение. Их дополнял ватманский лист (сбе­рег!), на котором мы с ним схемати­чески набросали возможные вариан­ты территории для заповедования.

С нескрываемым любопытством (да что там — и с радостной надеж­дой!) смотрели участники обсужде­ния на юного докладчика, удовлет­воренно покрякивали, слушая его толковую речь и четкие ответы. Не обманулись в ожиданиях! Что уж го­ворить обр мне. Поглядывая на ак­сакалов, таких старейшин экологи­ческого совета, как профессор В.П. Разумов, эколог по призванию, тогда еще кандидат наук В.Л. Ада­мович, главный лесничий области Ф.П. Дедовский и начальник област­ной охотинспекции В.Д. Жуков, я со­переживал им всем — и докладчику, и "советчикам". И ощущал себя име­нинником, словно сам нашел это "чудо лесное".

Решение экологического сове­та, опубликованное в день открытия в Брянске Всесоюзной научной кон­ференции по проблемам охраны природы в Нечерноземье и ею тут же поддержанное, было однознач­ным: "...Признать уникальной в Центральной европейской части РСФСР... природную территорию в Трубчевском и Суземском районах в границах перспективного запове­дования". Совет обращался к ответ­ственным за это органам с реко­мендацией ускорить организацию заповедника либо национального парка "Брянский лес" с заповедной зоной.

На нашей стороне были законы и, что бы ни говорили критики прошлого, культура законопочитания.

Движущийся — ив "застое" опору находил. А мы останавливаться не собирались. К более решительным действиям побуждала и добрая ре­акция на первые шаги. Ну как не об-надежиться уже тем, что главный лесничий области Федор Петрович Дедовский сразу же после заседа­ния совета отправился в "шпилен-ковские края" и остановил рубку ле­са! (Это потом уже, под давлением ведомства, в коем служил, он ока­зался вынужденным, к немалому об­щему с ним огорчению, поумерить свой пыл в служении заповедному лесу). Была дорогой столь же не­медленная поддержка начальника областной охотинспекции Валерия Дмитриевича Жукова и председате­ля областного правления общества охотников и рыболовов Тимофея Ивановича Пырникова.

Облисполком, который возглав­лял тогда Иван Яковлевич Поручи­ков, смог предпринять лишь самое неотложное — создал памятник природы "Суземский", присоеди­нив его к уже существующему об­ластному охотничьему заказнику "Жеренский". К сожалению, власт­вовали в нем тогда браконьеры. И хотя учителю уже доводилось сто ять один на один в лесу с наведен­ными в упор стволами, он предла­гает себя на должность смотрителя этого "микрозаповедника", если не будет найден подходящий чело­век... В Новеньком мы сочинили с ним и первый аншлаг — летящий журавль, тринадцать кварталов вдоль Неруссы и текст из решения облисполкома: "На особо охраняе­мой территории запрещаются..."

Когда спустя три года был со­здан настоящий заповедник, то стал он, как и положено, вести дневник, называемый "Летописью природы". Сегодня на полках биб­лиотеки заповедника стоят уже больше двадцати томов "Летопи­си...", но если вы откроете начало начал, то в части первой его книги первой за 1988 год увидите и один из первых же помещенных снимков. Сфотографирован подточенный бобрами столбик с аншлагом.

Под снимком подпись, явно творчество Игоря Петровича: "В 1984 г. на территории нескольких кварталов Погощенского лесничества был ор­ганизован памятник природы "Суземский". Однако бобров эта мера не удовлетворила".

Тем часом Главохота обрати­лась к председателю облисполко­ма: продляется еще на полгода срок подготовки областными сила­ми проекта чего-либо — заказника или заповедника?Только срочно сообщите, мол, чего именно хоти­те... Но самая живая часть Брянско­го леса взывала: "никакого "или". И снова собравшиеся на заседание в редакции члены экологического со­вета, уточняя на ходу повестку, ре­шают: заповедник! По тому уже, кто принимал то решение, можно судить о компетенции и авторитетности на­шего совета: ученые технологиче­ского, педагогического и сельскохо­зяйственного институтов, научные сотрудники Брянской эксперимен­тальной базы ВНИИ охраны приро­ды и заповедного дела, директор проектного института, главный ин­женер лесоустроительной экспеди­ции, главный лесничий области...

Рекомендации вместе с пись­мом учителя направили в облис­полком. Одновременно проинфор­мировали обо всем и первого сек­ретаря обкома партии Анатолия Фомича Войстроченко. К нему ад­ресовались прежде всего как к председателю Комитета по Десне, но "сработало" в нем, как вскорости обнаружилось, все — и секретарь, и председатель, и союзный депутат, и просто русский человек — эмоци­ональный, легко впускающий при­роду в сердце.

И следующее заседание с уча­стием членов экологического совета состоялось уже в облисполкоме. Ре­шение было коротким и деловым: "Поддерживая требования научной общественности, энтузиастов охра­ны родной природы, учитывая ранее принимавшиеся по этому вопросу положительные решения, признано необходимым создание государст­венного заповедника".

"Зеленая волна", рожденная "Письмами с кордона", катилась, за тихнуть она уже не могла. Под влия­ние их энергетики попадает автор за­мечательных "Листьев дуба". Родом из Стародуба, но живший в Прибалти­ке известный писатель-путешествен­ник Георгий Васильевич Метельский едет на кордон вместе с первым сек­ретарем обкома партии. После летне­го ливня проехать в тот раз не уда­лось. Вездеход остановился в лесу на дороге, уходящей под воду. 'Теперь я вижу, в каких болотах живут черные аисты, — сказал секретарь, пожимая руку встречающему учителю. — Да­вай будем спасать их вместе!" А писа­тель под впечатлением встреч и с сек­ретарем, и с необыкновенным учите­лем публикует документально-худо­жественный роман "Черный ручей", полный драматических коллизий...

Редкий случай в партийной практике тех лет – дважды (с приглашением из леса «возмутителя спокойствия») собирался по заповедному делу секретариат обкома КПСС…

Так это было. Но было и то, что и поныне видно с вышки над лесом и временем — вот эти геометриче­ские узоры на живом теле заповед­ника. Как-то я поинтересовался у лесоведа-историка: сколько лесу восстанавливаться до первоздан­ного естественным путем? А лет пятьсот, отвечал, пока пройдет вся череда природных сукцессии, сме­ны древесно-кустарниковых пород со всеми свитами их растительно­сти и животных. Пять столетий! Свели за полгода...

Две капитальнейшие работы, ко­торые ныне взвалил на свои плечи научный коллектив заповедника — создание и ведение Красной книги области, а также паспортизация осо­бо охраняемых природных террито­рий Брянщины, только еще более убеждают: по разнообразию ланд­шафтов, растительности и животных нет, не осталось ничего подобного Неруссо-Деснянскому Полесью, а в нем — заповеднику.

Такое видовое разнообразие, если его защитить, вселяет надеж­ду, что хотя бы в сравнительно не­большой части Брянский лес усто­ит, сохранит себя для людей. Не­давно довелось прочитать у одного современного философа глубокие размышления: "Пока есть лес, есть мы, русские. То есть русский оста­ется таковым и в степи, и в море, и в горах, и в космосе. Но благодаря лесу он — русский и в историческом и в надысторическом значениях". Степняк я по происхождению, а подписываюсь без оговорок.

Александр НЕСТИК