28 ноября 2020 года исполняется 140 лет со дня рождения одного из самых главных поэтов 20 века — Александра Александровича Блока!
Наверное, нет человека, который бы сказал: «Мне не нравятся стихи Блока». Гений Блока безусловен.
Мотивы его стихов аналогичны мотивам других поэтов Серебряного века: мистика, разрушенная любовь, прожигание жизни, бессмысленность бытия, революция. Однако в каждой из этих тем он создал произведения, превосходящие по гениальности стихотворения любого другого поэта: «Двенадцать», «Незнакомка», «Фабрика», «О доблестях, о подвигах, о славе…», «Я пригвожден к трактирной стойке», «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека»…
Его часто называли последним поэтом-романтиком, менестрелем и вечным рыцарем Прекрасной Дамы, а ещё самым великим поэтом русского Серебряного века!
Именно к нему начинающий стихотворец Сергей Есенин по прибытию в Санкт-Петербург явился прямо с вокзала, чтобы получить благословение от НАСТОЯЩЕГО ПОЭТА! Сам Есенин рассказывал об этом так: «Блока я знал уже давно, – но только по книгам. Был он для меня словно ИКОНА… я решил: доберусь до Петрограда и обязательно его увижу. Хоть и робок был тогда, а дал себе зарок: идти к нему прямо домой. Приду и скажу я: вот я, Сергей Есенин, привез вам свои стихи. Вам только одному и верю. Как скажете, так и будет».
Только одного Александра Блока по-настоящему боготворила и Марина Цветаева. А. Блок в жизни Цветаевой был единственным поэтом, которого она чтила не как собрата по ремеслу, а божество от поэзии и которому, как божеству, поклонялась.
Анастасия Цветаева вспоминает об отношении своей сестры к поэту: «Творчество одного лишь Блока восприняла Марина как высоту столь поднебесную, что ни о какой сопричастности этой высоте она и помыслить не могла - только коленопреклонялась».
Напомню цветаевские строки из цикла «Стихи к Блоку»:
И, под медленным снегом сто̀я,
Опущусь на колени в снег,
И во имя твое святое
Поцелую вечерний снег —
Там, где поступью величавой
Ты прошел в гробовой тиши,
Свете тихий, святые славы,
Вседержитель моей души.
Итак, уже для современников, даже для очень и очень талантливых поэтов, А.Блок был иконой, божеством, «вседержителем … души».
Правда, было и несколько другое мнение, как-то наш известный поэт Игорь Шкляревский написал с горечью:
Ваши дети от случайных браков
из унылых жэковских бараков,
из двухсотых и трехсотых блоков
не полюбят Пушкина и Блока.
Но вот в противоположность этому - сонет Владимира Солоухина:
Когда невыносима суета,
И возникает боль в душе глубоко,
И складка горькая ложится возле рта,
Я открываю том заветный Блока.
Звенит строка, из бронзы отлита,
Печального и гордого пророка.
Душа вольна, как дальняя дорога,
И до звезды бездонна высота.
О, Блок! О, Бог! Мертвею, воскреси!
Кидай на землю, мучай, возноси
Скрипичной болью, музыкой органной!
Чисты твоей поэзии ключи.
Кричать могу, молчанью научи,
К тебе я возвращаюсь в день туманный.
Когда-то, в школьные годы чудесные, над моим письменным столом долгое время висел знаменитый портрет Александра Блока. Я часто смотрел на него и думал: вот так и должен выглядеть настоящий поэт-классик. Перебирая свои старые поэтические стихотворные тетради юности, я постоянно останавливался на его великих, одних из моих самых любимых строках: «О доблестях, о подвигах, о славе…»
…Охватить всё творчество, всю жизнь великого поэта в одной небольшой юбилейной статье было бы совершенно нереально. Поэтому я, в основном, и остановлюсь на этом - своём любимом блоковском стихотворении! Ведь в нём передана вся страсть и вся боль, и всё разочарование, постигшее влюбленного человека…
История этих отношений такова. Александру Блоку — 17 лет, Любе Менделеевой – дочери Дмитрия Ивановича Менделеева, великого ученого-химика — 16 лет. Идеальная пора для любви.
В начале июня 1898 года семнадцатилетний Александр Блок приехал в Боблово - имение Менделеевых на белом коне, в элегантном костюме, мягкой шляпе и щегольских сапогах. Позвали Любу – она пришла в розовой блузке с туго накрахмаленным стоячим воротничком и маленьким черным галстуком, неприступно строгая. Ей было шестнадцать лет. Она сразу произвела впечатление на Блока, а ей он, наоборот, не понравился: она назвала его «позером с повадками фата». В разговоре, однако, выяснилось, что у них есть масса общего: например, оба они мечтали о сцене.
Позже, увидев Любу случайно в городе, на стрелке Васильевского острова, повзрослевший Блок поразился произошедшей в ней перемене. «Божественная!» – все, что мог он прошептать.
Блок уже определился со своим предназначением – посвятить себя поэзии. Он бродил по Петербургу в поисках Ее – своей великой любви, которую он назовет потом Таинственной Девой, Вечной Женой, Прекрасной Дамой. Ему была необходима муза, Прекрасная дама – и вот он ее нашел!
Блок сделал Любе Менделеевой официальное предложение. Она сознавалась, что не поняла ни слова – только смысл. «Я согласна!» – сказала она, и тут же засомневалась в своем решении. Блок вынул и кармана бумажку и протянул ей: «Прочти!» - Это была записка самоубийцы. Блок собирался застрелиться, если бы получил отказ. Люба скомкала листок и сунула в карман. Она будет хранить эту записку всю жизнь...
Реальный образ любимой девушки был им идеализирован с представлением о Вечной Женственности. Это проявилось в его стихах, собранных потом в сборник «Стихи о Прекрасной Даме».
Весной 1903 года пара обручилась, а 30 августа (по новому стилю) прошло венчание в церкви села Тараканово под Москвой. Затем молодые отправились в квартиру Блока в Санкт-Петербурге. К сожалению, идеальным этот союз поэта и музы мог показаться только на момент ухаживаний…. Прошло всего пять лет, и в конце 1908 года поэт напишет следующие горькие, но такие прекрасные строки:
О доблестях, о подвигах, о славе…
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.
Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.
Летели дни, крутясь проклятым роем...
Вино и страсть терзали жизнь мою...
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою...
Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют твоей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла...
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла...
Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
Александр Блок многие свои произведения посвящал теме любви. В эти произведения он вкладывал всю свою суть, эмоции, переживания. Будучи человеком крайне романтичным, щедрым на духовные личные чувства, он своими стихотворениями буквально создал школу любовных переживаний.
Посвящая стихи своей музе, своей прекрасной даме, поэт буквально растворяется в собственных душевных порывах и непростых настроениях. Это была высшая ценность его жизни.
Блоковское стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе…» создано на реальных событиях, которые произошли с самим поэтом. Известно, что, увидев впервые свою будущую жену, автор был пленен и восхищен. Поэтому лирика этого периода так страстна и так впечатлительна. Он надеялся, что брак с любимой женщиной будет счастливым. Но все оказалось совсем не так, как планировал поэт.
Лично я считаю, я просто уверен, что к этой поистине неземной блоковской любви с полным правом можно было бы отнести строки прекрасного поэта уже следующей плеяды – 30 - х годов ХХ века Иосифа Уткина:
Слишком знают люди почты
Эту тягу к небесам.
Если любишь — любишь то,
Что просто выдумаешь сам…
Около 700 стихотворений А. Блок посвящает своей «Прекрасной даме»!
Любовь Менделеева оказалась не столь романтична, как желал этого Александр Блок. Очень быстро их отношения в браке пошли на спад, и уже в 1908 году она покидает мужа, якобы уезжая на гастроли вместе с театром Мейерхольда. Кстати, в этом же году, тридцатого декабря, поэт и пишет это удивительное, но грустное стихотворение о своей печальной любви. Известно, что Любовь Менделеева после нескольких лет совместной жизни, ушла к другому – известному поэту А. Белому, кстати, одному из ближайших друзей Блока. Но затем снова вернулась к Александру Блоку, раскаиваясь в том, что совершила такую роковую ошибку в своей жизни. И поэт ее прощает, так как за это время и у него тоже было несколько романтических увлечений.
Но чего-то Любови Менделеевой не хватало в браке. Она снова увлеклась другим и ушла к нему. От этого человека она рожает сына, но после снова решает вернуться к поэту. Все это время они не прерывали связи, так как сам Александр Блок настаивал на дружбе, для него духовная близость всегда была важнее физической. После того как они стали жить вместе, поэт не желал никаких плотских отношений, так как для него это было вторично и омрачало духовную близость. Любовь Менделеева была актрисой, которая каждый раз и после своих гастролей, и после новых увлечений, все равно возвращалась к Александру Блоку.
Все эти любовные треугольники в итоге и выплеснулись в 1908 году в лирическое произведение.
Уже первая строка этого стихотворения – как монумент на все века: «О доблестях, о подвигах, о славе…», но дальше идёт «горестная земля» и горестные события…
Полное отчаяние и разочарование охватывает главного героя: «Я бросил в ночь заветное кольцо.
Остаются воспоминания, светлый образ, и, как доказательство того, что всё было, фотография на столе – «твое лицо в простой оправе».
Печаль и боль утраты не вызывают отрицательных чувств. Главный герой вспоминает светлый образ «перед аналоем». Даже то, что любимая ушла к другому мужчине, не позволяет очернить её имидж.
Как дальше жить без надежды, влача горькое существование, когда любимая даже «не оглянулась» в ответ на призывы и слёзы, «не снизошла» для общения. Всё! Несмотря на чувства с одной стороны, связь разорвана.
В своих страданиях поэт никого не винит, об ушедшей женщине не сказано ни одного плохого слова, ему ничего не остаётся, как смириться со своей участью. С тяжёлым сердцем он мысленно отпускает предмет своего обожания.
Чтобы легче справиться с утратой, покинутый лирик своей рукой убирает фотографию женщины, надеясь, что так ему станет легче.
Казалось бы, вполне банальный сюжет – обычный любовный треугольник. Так почему же это стихотворение так задевает нас?
На мой взгляд, всё очень просто: такое в жизни было у многих из нас, но вот высказать всё именно так, как сделал это Александр Блок, подвластно только Блоку! Как точно сказано: «Летели дни, крутясь проклятым роем... Вино и страсть терзали жизнь мою...»
Да, так даже и сам В. Маяковский не мог бы сочинить! Кстати, в своё время тот же Маяковский, не жалующий особо поэтов-конкурентов, утверждал, что у него больше хороших стихотворений, но у А. Блока всё-таки есть такие великие стихи, которые и самому В. Маяковскому никогда не написать!…
Моё знакомство с творчеством и судьбой А. Блока не завершилось его мимолётным изучением в рамках школьной программы и в более капитальном виде на филфаке Смоленского университета. Позже, еще в советские времена, мне посчастливилось достать его восьмитомник, который я прочитал взахлёб, причем не только поэзию, но и седьмой - восьмой тома, где собраны его автобиография, дневники, записные книжки и письма. Всем любителям великого поэта советую прочитать их, ведь в них, через взгляды и размышления автора, со всей реальностью и очевидностью, переданы события и революций 1905 и 1917 гг., и той глухой поры, которую сам А.Б. охарактеризовал как «мы – дети страшных лет России»….
Далее моё знакомство с Блоком продолжилось уже в 80-е годы прошлого столетия, когда мне довелось около трех недель прожить в Санкт-Петербурге (тогда еще Ленинграде). И – удивительное совпадение: жил я там ИМЕННО на улице им. А. Блока на набережной реки Пряжка. Каждое утро проходил по мосту через эту самую Пряжку, и тут же попадал на улицу Декабристов, где прямо слева от меня вставал старинный, огромный, явно дореволюционный дом № 57…
Сюда, в дом на улице Декабристов (тогда на Офицерской улице), поэт вместе с супругой переехал в 1912 году, здесь он провел последние 9 лет своей жизни. За девять лет проживания в доме, семья Блоков сменила две квартиры: на четвертом и втором этажах здания.
После революции советская власть широко начала использовать имя поэта в своих целях. На протяжении 1918–1920 годов Блока, зачастую вопреки его воли, назначали и выбирали на различные должности в организациях, комитетах, комиссиях. Постоянно возрастающий объем работы подорвал силы поэта. Начала накапливаться усталость. Блок описывал свое состояние того периода словами «меня выпили». Он писал в частном письме в январе 1919 года: «Почти год как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах...». Тяжелые нагрузки в советских учреждениях и проживание в голодном и холодном революционном Петрограде окончательно расшатали здоровье поэта — у Блока возникли серьезная сердечно-сосудистая болезнь, астма, появились психические расстройства, зимой 1920 года началась цинга.
Весной 1921 года Александр Блок вместе с поэтом-символистом Федором Сологубом просили выдать им выездные визы для лечения за границей. Вопрос рассматривало Политбюро ЦК РКП(б). В выезде было отказано. Луначарский отмечал: «Мы в буквальном смысле слова, не отпуская поэта, и не давая ему вместе с тем необходимых удовлетворительных условий, замучили его».
Хлопотали с просьбой выпустить поэта на лечение за границу и Максим Горький, и другие видные писатели. Счет шел на дни, однако... Решение вопроса затягивалось. Политбюро запрещало выезд. Обращались еще и еще раз... Разрешение на выезд все-таки было дано, но слишком поздно. Как раз в день, когда был готов его загранпаспорт, Блок не стало...
7 августа 1921 года от воспаления сердечных клапанов умер главный поэт Серебряного века Александр Блок…
… В тот давний приезд в Питер, я, конечно, побывал в его квартире на улице Декабристов, д.57. Теперь, с 1980 года, здесь находится музей, посвященный поэту. Экспозиция размещена на втором и четвертом этажах, где он когда-то проживал.
Прошло столько лет, но я до сих пор помню эти узкие комнаты, их обстановку, а ещё посмертную маску поэта с вытянутым страдальческим лицом. Посмертная маска Блока – это, действительно, лицо поэта-страдальца. Искусствоведы часто говорили о его подобии лику Иисуса Христа. Безусловно, сложно предположить, что такой образ был создан скульптором намеренно, скорее, это и есть внутренняя сущность великого поэта…
Тут же находится набросок на последней странице альбома, изображающий поэта на смертном одре. Исхудавшее, изможденное лицо, тело и душа великого поэта… Это его портрет на смертном одре работы знаменитого художник Юрия Анненкова, о котором сам автор написал:
«Блок в гробу… беспощадный лист, потому что это — не портрет мертвого Блока, а портрет смерти вообще — его, ее, вашей смерти, и после этого, пахнущего тлением лица, нельзя уже смотреть ни на одно живое лицо». И это сказано о том самом лице, которое когда-то его современники называли ликом юного Аполлона…
Поэты Серебряного века – это отдельная страница в истории русской литературы. Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Александр Блок… Все они трагически ушли из жизни. Многие до сих пор не хотят верить ни в роковой выстрел певца революции, ни в повешение поэта, прослывшего пьяницей и хулиганом. О болезни Блока также ведутся споры, и, пожалуй, лучшим образом описал его предсмертное состояние Владислав Ходасевич: "Перед смертью он сильно страдал. Но от чего же он все-таки умер? Неизвестно. Он умер как-то "вообще" оттого, что был болен весь, оттого что не мог больше жить. Он умер от смерти".
В тот же приезд в Питер довелось мне побывать и на могиле А. Блока. Он не дожил и до 41 года, сгорев всего за пару месяцев на глазах у близких, друзей и врачей. О жизни и смерти поэта спорят до сих пор. Однако немало загадок таит… уже и сама могила литератора в Петербурге. На похороны поэта, на Смоленское кладбище, собрались около полутора тысяч человек – огромная толпа для голодающего Петрограда 1921 года. Это были странные похороны – молча, без оркестра, открытый гроб с телом поэта шесть километров несли на руках.
А в сентябре 1944 года прах поэта перенесли на Литературные мостки Волковского кладбища. Здесь и я почтил память великого поэта. Но до сих пор многие почитатели его таланта несут цветы и на Смоленское, и сюда – на Волковское кладбище… Таким образом, и после смерти А.Б. преследовали какие-то мистические события…
Увы, поэту и правда в последние годы жизни нечем было дышать не только в чисто физическом, но и в духовном плане. И от этого поэтического диагноза не уйти. Судите сами: поэму «Двенадцать» не поняли, не приняли многие. Шахматово, родовое имение, сожжено. Расстреляны 800 бывших царских офицеров, среди которых были и его личные знакомые… Одну ночь в 1919-м Блок и сам отсидел в ЧК. Пять небольших поленьев по разнарядке на обогрев жилья, пайки хлеба по ордерам. Нависла угроза подселения в квартиру «двенадцати матросов». Блок переехал с женой в квартиру матери двумя этажами ниже и наблюдал, как жена и мать ссорятся: чья очередь чистить ржавую селедку. Сейчас любой сказал бы: стресс.
Еще в 1917-м Блок признавался: "Ничего впереди не вижу, хотя оптимизм теряю не всегда. Все они, «старые» и «новые», сидят в нас самих; во мне, по крайней мере. Я же вишу, в воздухе; ни земли сейчас нет, ни неба»...
Сегодня мне вспоминается и ещё один эпизод из той давней поездки в Питер: вечером, возвращаясь к себе на улицу А.Блока, я каждый раз проходил мимо этого музея-квартиры, напротив которой стоял - горел всё тот же фонарь, а рядом была аптека. Именно о них, обо всех именно этих местах (в т.ч. об этом фонаре, этой аптеке, этом канале – реке Пряжки) и написаны его знаменитые строки:
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Безысходность, которой веет от стихотворения «Ночь, улица, фонарь, аптека…», в точности передает душевное состояние Блока… Открытие того, что жизнь, по своей сути, никчемна и бессмысленна, угнетало поэта в последние земные годы. «Все будет так. Исхода нет», - по сути это – слова из завещания А. Блока…
Тогда, в траурные августовские дни 1921 года, по Александру Блоку плакали десятки, а может быть, сотни и тысячи почитателей его гения. «Реву…», – записал в дневнике 11 августа Корней Чуковский, узнавший от художника Добужинского о смерти Блока.
12 августа он продолжил запись о своём возвращении из Порхова в Петроград: «НИКОГДА В ЖИЗНИ (пропись Чуковского – Г.К.) мне не было так грустно (…) Когда я выехал в поле, я не плакал о Блоке, но просто – всё вокруг плакало о нем».
…И вот сейчас, в эти юбилейные дни, размышляя о судьбе Александра Блока, я думаю о тех несоответствиях, которые более всего тяготили его в течение всей жизни. О том, что ту, которую он обожествлял, называл «Прекрасной дамой», другие сравнивали с «бегемотом, поднявшимся на задние лапы» (Анна Ахматова). О том, что революция, которую он вначале сравнивал с Иисусом Христом в белом венчике из роз, оказалась, на деле, кровавой гражданской бойней. О том, что сначала он написал вдохновенные строки:
«О, весна без конца и без краю -
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!»
Но уже через пять лет были созданы и эти полные горечи слова: «Живи еще хоть четверть века - Все будет так. Исхода нет…»
…Есть ли последователи у Блока? Да, конечно! Достаточно вспомнить его прекрасные строки:
Я - Гамлет. Холодеет кровь,
Когда плетет коварство сети,
И в сердце - первая любовь
Жива - к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,
Увел далёко жизни холод,
И гибну, принц, в родном краю
Клинком отравленным заколот.
6 февраля 1914
Именно их продолжил сначала Борис Пастернак в своём «Гамлете»:
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче...
Чашу эту мимо пронеси.
1946 г.
А затем Владимир Высоцкий в стихотворении «Мой Гамлет»:
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лёг в одну и ту же землю.
Я Гамлет, я насилье презирал,
Я наплевал на Датскую корону ,—
Но в их глазах — за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.
А гениальный всплеск похож на бред,
В рожденье смерть проглядывает косо.
А мы всё ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.
1972 г.
Итак, в конце своего повествования я задаю сам себе вопрос: жива ли блоковская «Прекрасная дама»? Конечно, жива – она снилась и мне сегодня ночью. А, значит, жива и поэзия Александра Блока! Ведь и доныне в ней растворяются:
Наши страстные печали
Над таинственной Невой,
Как мы черный день встречали
Белой ночью огневой.
Что за пламенные дали
Открывала нам река!
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века.
Пропуская дней гнетущих
Кратковременный обман,
Прозревали дней грядущих
Сине-розовый туман.
Вот зачем, в часы заката
Уходя в ночную тьму,
С белой площади Сената
Тихо кланяюсь ему….
Вот и я тихо кланяюсь великой поэзии Александра Блока, такой любимой, такой вечно живой и единственной.
Ибо, вся его поэзия для меня и есть та самая «Прекрасная дама»!
Когда-то он написал: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию».
И сегодня, в эти юбилейные блоковские дни я, перефразируя его, скажу так: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте и читайте великого Александра Блока!»
И в заключении, послушаем и посмотрим моё любимое блоковское «О доблестях, о подвигах, о славе…»
https://www.youtube.com/watch?v=sGoBNAzTRVY
Михаил Лиознов, 27 ноября 2020 год