ГЛАВА 1. Я ЗНАЮ ВСЁ. НО ТОЛЬКО НЕ СЕБЯ…
Я знаю, как на мед садятся мухи,
Я знаю смерть, что рыщет, все губя,
Я знаю книги, истины и слухи,
Я знаю все, но только не себя.
(Ф. Вийон)
…Пробираясь как-то по узким средневековым парижским улочкам, я встретил его – несчастного счастливца, богатого бедняка, веселого горемыку, вора, висельника, поэта – Франсуа Вийона... И наша дружба с ним длится уже почти 600 лет!
По одной из версий он появился на свет в 1432 году, а навсегда исчез в 1463-ем, т.е. в ровно 560 лет назад!
… Всю свою сознательную жизнь я повторяю его мудрые и отчаянные строки:
От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне ˗ страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю.
И мой сегодняшний рассказ будет о том, когда и как родились эти бессмертные строчки.
… Его, великого французского поэта, трижды приговаривали к повешению, судили за убийство и ограбление…
Это им, в ожидании приговора, были написаны следующее крылатые строки:
Я – Франсуа – чему не рад! –
Увы, ждет смерть злодея,
И сколько весит этот зад,
Узнает скоро шея.
… Ничего не могу с собой поделать – очень люблю французскую литературу и не только 19 века, когда царствовали Бальзак и Гюго, Стендаль и Мопассан, но и средневековую поэзию этой страны.
… Как это ни покажется многим парадоксальным, но при этом вспомню знаменитые есенинские строки: «Ты жива ещё моя старушка…»:
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.
Да, трагичность многих строк поэты следующих веков почерпнули именно у Ф. Вийона.
… Неудивительно, как мне кажется, что близки по духу к Вийону были и наши великие поэты – дуэлянты - А. Пушкин, М. Лермонтов, которые также могли и пошалить, и покутить…
Напомню, как написал о нем главный гений нашей поэзии – А.С. Пушкин: «…а у французов Вийон воспевал в площадных куплетах кабаки и виселицу и почитается первым народным певцом».
А с кем можно сравнить Вийона у нас, в русской поэзии: по значимости, по дарованию, по мастерству?
Ни с кем. Его язык недоступен современному французу, это как для нас церковнославянский. Вийон отнюдь не Пушкин, который писал на том же русском языке, на котором говорим и мы.
Ближе всего к нему Есенин, который писал: «Если не был бы я поэтом, то, наверно, был мошенник и вор», а Вийон как раз был и мошенником, и вором…
В российской действительности Вийон не только не стал бы легендой, а был бы повешен на заре туманной юности, не успев ничего написать, а и то, что успел, никакой царь или великий князь не велел бы печатать. Да и герцог Орлеанский, сам поэт, учредивший турнир в своём замке Блуа, который выиграл именно Вийон, в нем разочаровался и прогнал прочь.
«Поэт-хулиган» Есенин был ангелом по сравнению с Вийоном.
… Его стихов вы не найдете на наших книжных прилавках, где царствуют Дарья Донцова и Александра Маринина… Но насколько же сюжеты его судьбы были покруче всех этих донцово-марининских детективов!!!
Впрочем, обо всём по порядку!
ГЛАВА 2. Я ВСЕМИ ПРИНЯТ, ИЗГНАН ОТОВСЮДУ…
Конечно, это очень непросто – будучи вором и бродягой стать главным поэтом нации…
Можно ли войти в историю и прослыть великим, если имеешь не совсем праведную репутацию!?
Франсуа Вийон отвечает – конечно, можно. Для этого всего-то и надо, что прослыть первым французским лириком, и развить в себе дар поэта.
Вийон – личность парадоксальная и уникальная, его роль и влияние на мировое искусство трудно переоценить.
Все, что мы знаем о жизни и личности Франсуа Вийона, доступно нам из двух источников – из его стихов и из судебных документов, официально зафиксировавших некоторые эпизоды его биографии. Половина стихов – это трогательные признания, раскаяния, от которых даже у сурового слуги закона сердце кровью обольется.
Например, в начальных строфах «Малого Завещания» Вийон пишет, будто покидает Париж, не вынеся мук неразделенной любви. Этой трогательной истории умилялись до тех пор, пока не заглянули в архивные документы, и не выяснили, что Вийон бежал из Парижа вовсе не от несчастной любви, а от столичного правосудия, грозившего ему большими неприятностями.
В итоге, согласно судебным документам, Вийон – уголовник, бродяга и вор. Но наделенный Божьим даром. Его стихи – сродни насмешке над собой и поломанной судьбой, исповедь, которая позволяет увидеть душевные муки уголовника и его все ещё чистое сердце.
Вот краткие этапы его судьбы:
Его настоящая фамилия и точная дата рождения неизвестны. Он легко менял имена: Франсуа де Монкорбье (Монтербье), Делож (то ли де Лож), Вийон, Мишель Мутон…
Судьба Франсуа Вийона – история сироты, который был усыновлен священником, получил высшее образование в Париже, имел литературные способности, пять лет скитался по стране и связался, в итоге, с преступным сообществом. В общем, это история о том, как хороший мальчик попал не в ту компанию, и притом этому мальчику невероятно везло: он несколько раз избежал смерти.
В 1443 году Вийон поступил на «факультет искусств» – подготовительный факультет Парижского университета во всемирно известной Сорбонне, и летом 1452 года получил степень лиценциата и магистра искусств. Толку от этой степени было, как от первомайской демонстрации, и чтобы сделать карьеру, средневековый студент должен был продолжить образование на юридическом факультете и стать доктором канонического права.
Однако как любого нормального молодого парня, Вийона больше интересовали регулярные пирушки, драки и столкновения студенчества с властями. Студенты вели себя в ту пору так нагло, шумно и вольно, что жандармерии постоянно поступали жалобы от торговцев за разбитые и разоренные лавки с товарами.
Вместо занятий он посещал притоны и учился жизни у всяких неунывающих отщепенцев. А уж сколько раз участвовал во всевозможных парижских потасовках – и не счесть!
Но, как говорится, закон есть закон! Даже если ты оборонялся, допустимую норму превышать нельзя. 5 июня 1455 года на него с ножом в руках напал некий священник по имени Филипп Сермуаз. По слухам Вийон заступился за девушку, но мало того, что драка произошла у всех на глазах, на паперти церкви, так еще и исход ее оказался печальным. Вийон, обороняясь, швырнул в слугу храма камень, да так метко, что тот тут же умер. Было ясно – дело дрянь, и, подав, на всякий случай, два прошения о помиловании, Вийон покинул Париж, начав новый этап биографии – бродяжничество. Впрочем, ничего удивительного для Франции того времени в этом не было.
Правда, через полгода его просьба о помиловании дошла до короля, и тот, растрогавшись (уже тогда умел писать красиво, шельмец), помиловал Вийона. Но полгода беззакония оставили свой след.
Вийон, прослыв отменным краснобаем, очень сблизился с некоторыми лидерами тогдашнего криминального мира и те приняли его в свою среду…
Кстати, а почему Вийон стал студентом Сорбонны, как он говорил, «бедным школяром»? Вполне возможно, что руководила им вовсе не тяга к знаниям, просто по закону «школяры» были неподсудны королевскому суду. И это стало для него прикрытием…
Так как средств для существования было мало, Вийон стал воровать.
Примечательно, что он освоил воровское ремесло до такой степени, что мог без труда украсть бочонок вина. За это друзья звали его не иначе как «отец-кормилец».
Однажды, ограбив монаха-августинца, Франсуа опять вынужден был бежать из Парижа, потому как в этот раз слишком много грехов за ним накопилось.
И вот его поймали, наспех приговорили к повешению и кинули в темницу. Находясь в состоянии крайне нервного возбуждения, перерастающего в отчаяние, он написал одну из самых известных своих баллад – «Завещание».
Я знаю: нехристь и священник,
Богач несметный и бедняк,
И честный парень, и мошенник,
Скупец, добряк, мудрец, дурак,
Красавец стройный и толстяк,
И дамы в пышном облаченье,
Что описать нельзя никак,
Все смертны, все без исключенья.
ГЛАВА 3. ОТ ЖАЖДЫ УМИРАЮ НАД РУЧЬЁМ…
Правда, были у Вийона времена благополучные, когда воровать не приходилось. Просто его поэтический дар высоко ценили богатые и сведущие в поэзии персоны, вроде принца Карла Орлеанского – знаменитого французского феодала и военачальника, члена королевского дома Валуа, одного из крупнейших поэтов Франции того времени.
А надо сказать, что в ту пору в средневековой Европе, как, впрочем, и в Японии, были очень популярны поэтические турниры. На них соперники выясняли отношения не шпагой, а пером!
У нас в России наиболее памятна творческая дуэль между Владимиром Маяковскии и Игорем Северяниным – оба претендовали на звание «короля поэтов». Вам может это показаться странным, но ту дуэль в феврале 1918 года выиграл Игорь Северянин….
Однако вернёмся в средневековую Францию. В 1461 году принц Карл Орлеанский устроил в своем замке в Блуа поэтический турнир – предложил гостям написать балладу с заданной первой строкой «От жажды умираю над ручьем».
Каждый участник турнира решил эту тему по-своему: сам хозяин сочинил прочувствованный патриотический текст – он стоит над рекой на французской границе и печалится по Родине, находящейся по ту сторону; другой участник написал, что не может утолить жажду водою и тоскует по вину;
По условиям конкурса, поэты должны были написать шуточные стихи, но стихотворение Вийона оказалось совсем не шуточным…
Он один развил противоречие, заложенное в первой строчке, в полное философского трагизма произведение.
Так он и создаёт свою бессмертную «Балладу поэтического состязания в Блуа» – моё самое любимое, самое печальное, самое философское произведение.
Доводилось ли вам, друзья мои, переживать такие чувства:
- быть рядом с водой и не суметь напиться, смеяться сквозь слёзы, быть непризнанным в своей Отчизне, прочитать множество книг, но понимать своё полное незнание мироздания, находиться в кругу друзей и всё-таки ощущать своё одиночество и чувствовать всю призрачность чьего-то радушия, которое через мгновение может смениться на гнев и непонимание…
Если все эти ощущения были знакомы вам в течение жизни, но вы не могли изложить их, как следует, на бумаге, то следующие строки Ф. Вийона помогут вам:
От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне – страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю.
Мне из людей всего понятней тот,
Кто лебедицу вороном зовет.
Я сомневаюсь в явном, верю чуду.
Нагой, как червь, пышней я Всех господ.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Я скуп и расточителен во всем.
Я жду и ничего не ожидаю.
Я нищ, и я кичусь своим добром.
Трещит мороз – я вижу розы мая.
Долина слез мне радостнее рая.
Зажгут костер – и дрожь меня берет,
Мне сердце отогреет только лед.
Запомню шутку я и вдруг забуду,
Кому презренье, а кому почет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не вижу я, кто бродит под окном,
Но звезды в небе ясно различаю.
Я ночью бодр, а сплю я только днем.
Я по земле с опаскою ступаю,
Не вехам, а туману доверяю.
Глухой меня услышит и поймет.
Я знаю, что полыни горше мед.
Но как понять, где правда, где причуда?
А сколько истин? Потерял им счет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не знаю, что длиннее – час иль год,
Ручей иль море переходят вброд?
Из рая я уйду, в аду побуду.
Отчаянье мне веру придает.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
… Неудивительно, что именно с этой балладой он стал единоличным победителем того средневекового поэтического турнира, опередив даже самого принца Карла Орлеанского!
… Именно в этом стихотворении скрыта тайна самой судьбы Вийона – со всеми её бедами и радостями, взлётами и бесчисленными злоключениями, грехопадениями и немыслимым везением!
И зачастую, именно это везение вытаскивало его жизнь, состоявшую из цепи приключений и неприятностей, из цепких лап палача.
Правда, Вийона слишком часто приговаривали к смертной казни (точное число не известно), так что тут никакие покровители не могли помочь. Но спасало природное везение.
Например, летом 1460 Вийон в орлеанской тюрьме ждал казни, которой избежал лишь по случайности: Орлеан посетила семья герцога, и в честь въезда трехлетней принцессы Марии в свое наследственное владение, заключенные, согласно обычаю, должны были быть освобождены из тюрем. Была такая традиция у французской знати – освобождать рецедивистов в честь памятных дат.
Это было гораздо дешевле, чем строить церкви, и плюс ко всему, это лучший шанс показать свое благородство массам. Только вот дружбой с власть имущими он не особо дорожил и постоянно издевался над ними в своих стихах. Тому было несколько причин, и, пожалуй, самые главные – врожденное чувство справедливости (которого в ту пору нигде в свете не было), и собственная независимость. Он был гордым и ему было проще украсть и сесть (тем более, так романтичнее), чем жить на содержании у кого-бы то ни было.
А в 1461 году Вийон был в тюрьме в городе Мен-на-Луаре, однако новый король Людовик XI, направляясь на коронование, проезжал мимо Мена, в ознаменование чего поэт в числе прочих арестантов получил прощение.
Вообще, Вийон был крайне сложным человеком. Обладая поразительным чувством иронии, он не стеснялся высмеивать и друзей, и врагов. В балладах, разумеется.
… Увы, следы Вийона теряются в 1463 году – т.е. ровно 560 лет назад после очередной передряги. Он стал участником уличной драки, во время которой был тяжело ранен папский нотариус, и вновь попал в тюрьму. И хотя сам он, по-видимому, никому не причинил никаких увечий, дурная слава, прочно за ним закрепившаяся, сыграла свою роль: Вийона подвергли пытке и приговорили к казни через повешение. Он подал прошение о помиловании. Томясь в ожидании почти неизбежной смерти, поэт написал знаменитую «Балладу повешенных».
Вот мы висим печальной чередой,
Над нами воронья глумится стая,
Плоть мертвую на части раздирая,
Рвут бороды, пьют гной из наших глаз…
Не смейтесь, на повешенных взирая,
А помолитесь Господу за нас!
Доказательств вины его было немного, и фартовый Вийон опять избежал смерти. Правда, «принимая в соображение дурную жизнь помилованного Вийона», казнь заменили десятилетним изгнанием из Парижа и его окрестностей. Это последнее документальное упоминание о нем.
Считается, что он умер не своей смертью, но, доказать это, как водится, невозможно.
…Про него говорили, как о первом поэте Франции, который жил не на небесах, а на земле, и который сумел поэтически осмыслить свое существование. О творчестве Франсуа Вийона заговорили через 25 лет после его последнего изгнания, в 1489 году. Тогда вышел первый сборник его стихов, и поэта провозгласили первым лириком Франции. Все стихи – автобиографические, и там он рассказывает о своих грехах, высмеивает врагов, раскрывает душу и негодует о людской несправедливости.
Живший в постоянном ожидании смерти, он сотворил немало произведений с характерными названиями «Эпитафия», «Завещание». Но только, если в названиях веселого мало, то в самом тексте – сплошная насмешка над окружающей поэта действительностью.
В ней уже слышна и та ирония, которую потом можно будет заметить у многих поэтов, начиная от Мольера, и заканчивая Маяковским.
И по большому счёту его ведь любят не из-за маргинальности образа… Его любят за стихи, которые диво, как хороши…
ГЛАВА 4. ДРУЖУ Я С МИРОМ ВСЕМ И МИР Я НЕНАВИЖУ…
… Он прошёл, действительно, всё – и огонь, и воду, и медные трубы: бедняк- сирота, проживший всю жизнь под чужой фамилией, вечный студент и грешник, вор и богохульник, он и сегодня – спустя почти 600 лет всё также захватывает наши умы…
Почему? Да потому, что он был не только великим грешником, коим нет числа, но и великим поэтом, коих считанные единицы!
Замечательно, что первой книгой французской лирики, выпущенной типографским способом, были именно стихи Вийона.
Громадное влияние Вийон оказал на поэтов конца средневековья и начала Возрождения (Пьер Грэнгуар, Клеман Маро, даже Рабле), а затем влиял на сатириков и реалистов XVII века (Лафонтен, Мольер).
С похвалой отзывались о Вийоне знаменитые Буало и Вольтер; в XIX веке Вийону поклонялись и романтики (Т. Готье) и Беранже, сильно напоминающий Вийона; у него учились поэтические звёзды первой величины – Эдгар По и Поль Верлен, Артюр Рембо и Шарль Бодлер. Все они – проклятые и гонимые своим 19-м веком – были потомками и последователями проклятого и ото всюду гонимого Франсуа Вийона…
Как бы там ни было, в наследие от Франсуа Вийона нам остались замечательные стихи, которые продолжают восхищать своей философской глубиной.
… Даже удивительно, что Вийон привлекал внимание не только наших отечественных модных поэтов – шестидесятников, но и такого, казалось бы, далекого от нашего героя по складу своего ума – Николая Рубцова, который написал в «Вечерних стихах»:
Вдоль по мосткам несется листьев ворох, –
Видать в окно – и слышен ветра стон,
И слышен волн печальный шум и шорох,
И, как живые, в наших разговорах
Есенин, Пушкин, Лермонтов, Вийон.
Мы не знаем точно ни дату его рождения, ни тем более, дату смерти: он ушёл из Парижа в столь далёком в 1463 году и как будто бесследно растворился на века… Но века идут, а его строки всё также с нами…
И я, вдохновлённый ими, создаю свои строчки в честь великого Франсуа – грозы и славы вечного Парижа:
Франсуа Вийону
Дружу я с миром всем и мир я ненавижу,
Люблю я цвет полей – все краски тусклы мне,
Песчинку малую издалека увижу,
Но правды не узрю ни в небе, ни в земле…
Я чистоту грозы вдыхаю полной грудью,
Но задыхаюсь от словесных нечистот,
Вместил в себя я сотню судеб,
Но ни одну судьбу не прожил на «все сто»…
Ни бакалавр и ни доцент,
И ни профессор властный,
Я знаю то, что за сто лет
Не уместить в их разум…
Я был ровесником удач, больших свершений,
Я очевидцем стал победоносных бед,
Я впереди шёл целых поколений,
Топчась на месте сотни лет…
Я спутал карты, и с бессильем силу,
И к финишу пришёл с обратной стороны,
Я небо поднял, но с родной могилы
Так тяжка горсть кладбищенской земли…
Рождённый в нищете,
И королём спасённый,
С котомкой на хребте:
Поэт – всегда бездомный…
Примерно так и мыслил Франсуа Вийон –
Известный выпускник Сорбоннской школы,
Мы умерли – не умер он:
Поэт, разбойник, висельник весёлый…
… Ровно 560 лет назад навсегда исчез с планеты Земля наш сегодняшний герой, но его бессмертные, казалось бы, совсем нелогичные и противоречивые строки стихотворения «От жажды умираю над ручьем…» и сегодня притягивают к себе всех истинных ценителей настоящей поэзии.
Ибо поэзия всегда была и будет вне законов обычной человеческой логики!!!
С вами был ведущий авторской рубрики «История одного стихотворения» Михаил Лиознов.