…Сколько пишем и говорим о культуре речи! Читаем лекции. Издаем пособия, отвечаем на вопросы. Сами задаемся вопросом: может, и вправду так сложен, неимоверно разнолик наш язык, что установки речевой культуры — непостижимы? Неужели так уж удобнее говорить звОнит, катАлог? Неужели не упомнить, что это правильно?..
Упоминать, разбираться все же надо. Хотя и не в каждом «надо так!» четко просматривается логика. Ну какая логика подскажет, что скучно и пошло вставлять «блин» через каждые два слова? Или вот ставшее модным псевдо-книжно-интеллигентское «имеет место быть»? Может, вообще нет логики в его, языка, установлениях, потому и ошибаемся? Многие «не надо так!» в речевых привычках не только логикой, обычными словами не обосновать.
Вот правила словесного ударения. Необыкновенно сложны они, порой кажется, нет человека, даже из самых грамотных, кто не вынужден в тех или иных случаях задумываться над выбором места ударения: откУпорить или откупОрить? НормИровать или нормировАть? Неизбежно обращение в сложных случаях к словарю.
Такой, к примеру, случай. Очень частотна ошибка при использовании слова феномен. Хотя оно довольно употребительно и большинство говорящих представляет в целом себе его значение, далеко не всегда учитывается, что из трех основных значений этого слова двум принадлежит ударение на втором слоге. ФенОмен мы говорим, когда имеем в виду «редкий факт, необычное, трудно объяснимое (необъяснимое) явление» (Большой толковый словарь под ред. А. Кузнецова), скажем: «Очень заметный природный фено́мен — это взрывоподобное расширенное воспроизводство генов-мутантов… во время пандемии гриппа (Валентин Рич. Приключения словес: лнгвистические фантазии).
В случаях типа «познаваемое явление, принципиально отличное от якобы непознаваемой сущности», имеются в виду подходы философской системы (См. там же), ударение тоже на втором слоге. Но в третьем значении: «человек, обладающий необычными способностями» положено произносить это слово с ударением на последнем слоге: феномЕн, например: «Всякий пятилетний мальчишка считался бы феномЕном, если бы выучил в пять минут все, что выучил он» (Джек Лондон. Джерри-островитянин).
Справедливость требует признать, что причины отступлений от норм в нашей речи не только сложностью этих норм обусловлены. Чаще халатностью, неряшливостью, прежде всего — недостаточной нашей начитанностью. А еще — частой неразвитостью словесного чутья, отсутствием той работы интуиции, которая тайными, но такими важными дорогами ведет нас от услышанного, воспринятого, т. е. от пассивного знания, — к активизации, к включению воспринятого в дело общения.
В речи чиновников, вообще работников официально-деловой сферы, можно наблюдать даже некий набор ставших почти неразлучными с представителями этой сферы деятельности отклонений от норм, своеобразный «шлейф бюрократа» сопровождает такие, к примеру формы, как учЕ-реждение, оказать незаменимую помощь, бывшая депутат Иванова, согласно приказа и некоторые другие. Часть таких ярких, говорящих примеров отобрала для сегодняшнего анализа, обратимся к каждому.
Вот первый в списке. Действительно, нередко можно услышать (а то и прочитать): учЕреждение. Услышали — и вот что с высокой степенью вероятности поняли: говорящий — равнодушный не только к языку, но и к своей работе человек, он позволяет себе, используя слова, самому себе не ответить на естественный вопрос: откуда в слове мог взяться Е после звука Ч? где родственники этого слова? что, по сути своей, оно обозначает? Заметим: слово не иноязычное, родное, в нем тот же корень, что в старинном черед, учредить, установить. Действительно, был тут в древности гласный, Ь, назывался ерь. Читался как призвук, очень короткий Е. Но после 10 века этот звук у нас исчез в определенных, — они назывались слабые, — позициях, без ударения, перед сильным звуком. Именно такая позиция была у гласного Ь в этом слоге, теперь мы говорим и пишем учреждение, без гласной между Ч и Р. Учреждение — это то, что учредили, т. е. признали его черед, очередь заниматься какими-то вопросами, вот оно по очереди ими и занимается. Приставка У придает отглагольному существительному устойчивость, прочность, можно сказать — надежность (ср.: стойка — устойчивость, крыша — укрытие).
Второе из нашего списка совсем недавно звучало в сообщении: «Бывшая депутат Иванова…». Коряво звучит, но с другой стороны, — можно понять затруднение говорящего. А как лучше? Нет ведь у нас аналога наименования (депутатка? депутатша?), если депутат — женщина! Раньше, долго не было женщин-депутатов, языковая норма прошла мимо.
Историю становления общества, его традиции и ритуалы отражает патриархальность языка. Время идёт, меняется жизнь, но «заводские настройки» языковой системы остаются во многом мужскими. Например, начальная форма существительного — мужской род, потому что важные грамматические явления — род, одушевленность, падежи — первоначально касались только мужчин, вспомним, как учили в школе морфологическому разбору. Мы так и начинали: род, число, падеж, и говорили: красный, и только потом — красная, красное, именно в таком порядке.
Названный порядок отражается до сих пор, в том числе в лексике. Слова директор, врач, бухгалтер, профессор, президент, космонавт — во главе перечисления всегда, они — мужского рода. Аналогов женского для когда-то исключительно мужских профессий языку ранее не требовалось, но теперь приходится меняться, приспосабливаться: ведь женщина может стать президентом, а бухгалтера-мужчину, напротив, можно встретить редко — устройство общества и наше сознание изменились.
Казалось бы — если язык отражает реалии, то самое время появиться врачицам, врачихам, бухгалтершам, профессоршам, президенткам и космонавтшам. Они и появились, да языковое место у них как бы на галерке. Многие феминитивы (так называются эти волей к жизни призванные слова) язык наделил специфическими оттенками, они часто сопровождают слово, подчеркивая его особый статус. Например, бухгалтерша имеет сниженно-разговорный оттенок; слова врачица вообще не существует, а врачиха содержит дополнительный оттенок, отличающийся равнодушно-негативно-неодобрительным значением. Именно эти оттенки в отношении мы различим, если услышим: Участковая врачиха опять назначила антибиотик. А человек с языковым чутьем никогда не скажет: Она прекрасная врачиха. Эта врачиха мне так помогла! Из всех самая благополучная судьба у профессорши: это всего лишь жена профессора.
А какой же все-таки выход в случаях, подобных бывшему депутату? Есть такой выход для называния лиц женского пола — контекстуальный. Прилагательное лучше всего согласовывать в роде с существительным, т. е. правильно: Бывший депутат Иванова, здесь достаточно фамилии, чтобы понять: речь идет о женщине.
Но это не единственный способ. Согласовывать можно по роду с реальной принадлежностью, т. е. рекомендуется расширять признаки толкования за счет прилагательного, типа: Молодая врач пришла. Здесь уже по форме прилагательного и глагола мы понимаем, что речь идет о женщине, хотя нет фамилии, как в нашем примере, указывающей на женский род. Лингвисты называют такие способы выражения категории рода аналитическими.
Данное явление не сразу стало нормой — первоначально конструкции типа молодая доктор считались исключительно разговорными, и по норме следовало говорить «молодой врач пришел», даже если врач — Анна Иванова.
С правилами согласования связана еще одна часто встречающаяся речевая ошибка — при употреблении оценочных слов в сочетании с множественным числом, так называемым вежливым «вы». Можно сказать группе людей: «Какие вы молодцы, что сделали это!» Но чтобы похвалить одного человека, даже если мы обращаемся к нему «на вы», необходимо слово молодец поставить в единственное число: «Какой вы молодец, Иван Петрович!», но ни в коем случае не «Какие вы молодцы, Иван Петрович!»
Попутно несколько слов о казусах обозначения на письме этого нашего любимого, национального вежливого «Вы». В письме на имя учреждения, предприятия можно встретить: «Просим Вас обеспечить…» Конечно же, это неверно: вежливое вы и прописная буква В, как способ ее выражения вежливы только при обращении к одному, конкретному человеку со всеми признаками этого в тексте.
Прежде чем обратиться к примерам типа согласно приказА отметим, что и в публицистической, и особенно в материалах официально-деловой речи вообще очень часто встречаются ошибки в употреблении производных предлогов, т. е. таких, которые образовались от разных частей речи. Согласно — один из них, он синонимичен словам «соответственно», «применительно», «сообразно», и если к каждому из этих слов поставить вопрос, станет ясно: ответ будет связан с дательным падежом (соответственно плану, применительно к структуре и пр.). Следовательно, согласно должен по всем правилам наследовать такую привязанность к дательному падежу, поэтому правильно только: согласно приказУ, договоренностИ, убежденияМ и под.
Попутно замечу, что в дательном падеже согласуются существительные с основной массой предлогов, но особое положение здесь у предлога по в значении «после чего-то»: по приезде, по отправлении, при котором существительное обязательно в предложном падеже.
Упомянутое нами ранее выражение имеет место быть, как и сокращенный его вариант имеет место, тоже заслуживает внимания. Звучит с претензией на интеллигентность, книжность, на деле — «языковой уродец», замусоленная случайность сочетания. Повторяемость в речи служащих, чиновников, официальных лиц не делает выражение ни грамотным, ни выразительным. Родилось оно в результате ошибочного смешения двух разных оборотов: «имеет место» и «имеет быть», на основе их несколько перекрещивающихся значений. Иметь место— значит быть налицо, наличествовать, чисто книжное выражение, своего рода калька с французского выражения avoir lieu, к примеру: Здесь имеют место следующие недостатки, лучше при этом сказать — наличествуют. А выражение имеет быть вообще относится к будущему, его соединение с имеют место просто противозаконно. Так, в рамках канцелярского стиля говорили в старину о чем-то предстоящем, что еще произойдет: Совещание имеет быть в пятницу вечером.
Так же, как и первое выражение, иметь место выражение имеет быть устарело, претенциозно, говорит о желании использующего произвести впечатление, подчеркнуть свою приверженность книжной речи.
Слившийся с ним «имеет быть» — тоже устаревший канцеляризм. В официальной речи и сейчас с натяжкой допустимо сказать или написать, например, в отчете: «имеют место следующие недостатки». Но все же, согласимся, более человечно и грамотно и в официальном, и в неофициальном общении говорить «есть недостатки», «отмечаются недостатки», на худой конец — «налицо недостатки».
Допустимо официально заявить «факты имеют место», однако по-русски достаточно сказать просто «есть такие факты».
Имеет место быть — распространенное, любимое многими выражение. Часто оно используется для придания тексту веса, значимости, серьезности, деловой или академической направленности. Это вовсе не значит, что по своей природе оно действительно призвано вносить в текст все эти компоненты, однако носители языка употребляют его (иногда неосознанно) именно с этой целью.
Так или иначе, имеет место быть — это неудачное средство часто намеренного, «красивого» усложнения текста. Вместо «он сказал, что у него есть причина не появляться здесь» — можем услышать: «он сказал, что имеет место быть причина, по которой он не должен появляться здесь».
Этот контаминант, имеет место быть, слияние двух выражений, кроме как о неграмотности, не говорит ни о чем. Кстати, данного выражения ни в одном нормативном словаре нет, и резонно. В русском языке оно отсутствует, это всего лишь ничем не спровоцированное слияние, результат, сопоставимый с другими уродцами в результате того же процесса контаминации, например, играет значение, имеет роль.
По-отдельности каждое из двух объединившихся выражений само по себе вполне нормативно. Иметь место — быть фактически, налицо, наличествовать, калька с французского avoir lieu. Пример: имеет место факт заявления. Иное несколько имеет быть — выражение, которое, говоря научным языком, обладает футуральной перспективой, то есть обращено в будущее, о чем говорящий не всегда догадывается. Имеет быть — значит произойдет (скажем, поездка, любое событие). Сегодня это выражение уже не встречается в правильном его употреблении и воспринимается как часть «гибридного» имеет место быть по отношению к настоящему времени.
Вообще оба выражения не предназначены для употребления в разговорно-бытовом стиле, они традиционно книжные и официально-деловые по своей стилистической направленности. Именно поэтому они привносят в контекст чужеродный канцелярский оттенок, что воспринимается носителями языка как «украшение» текста, а заодно маркируют речь говорящего элементами канцеляризма.
То, что из двух выражений получилось одно, явление неправомерное, но при этом достаточно востребованное, — не случайность для языковой системы. Даже возможности маркировки носят значимый характер, при этом по-настоящему грамотный человек не станет исправлять другого, указывая на правильность иметь место и иметь быть по отдельности, а просто, зная, как этот «гибрид» возник, станет сам избегать в своей речи.
«В январе месяце» — тоже распространенное в сфере официально-деловой ошибочное выражение. Здесь — речевая избыточность (плеоназм), так как слово январь уже содержит в своей семантике отношение к месяцу, сочетание — лексическая ошибка, «сорняк», слово месяц ничего не добавляет к смыслу, перепутать название месяца с чем-то другим невозможно.
В заключение остановимся на разборе ошибок в употреблении афоризмов, различных устойчивых выражений, тоже вставляемых в качестве своего рода украшения в контекст официально-деловой. Ошибки такого типа обычно свидетельствуют о недостаточном знании сути используемого текста, выступая, таким образом, тоже как маркер незавидного уровня культурной и языковой грамотности говорящего.
Разберем два примера.
Можно услышать, а то и прочитать: «Кануть в летО», вместо «в Лету».
Выражение «Кануть в Лету» пришло к нам, как и многие, из греческой мифологии, где Лета, в переводе с греческого «забвение», — источник и одна из рек в подземном царстве Аида, река Лета — неотъемлемая часть царства смерти. По прибытии в подземное царство умершие пили из этой реки и получали забвение всего прошедшего; наоборот, те, которые появлялись обратно на землю, должны были ещё раз напиться воды из подземной реки. Поэтому и в нашем языке выражение обозначает исчезновение, так принято говорить о ком-то или о чем-то, что исчезло из памяти, навеки забыто.
Слово кануть относится к устаревшим и малоупотребляемым словам в современной лексике, означает оно, согласно толковым словарям: 1. Упасть, погрузиться во что-л.; 2. Скрыться, пропасть, исчезнуть. Кануть в Лету, таким образом, — пропасть в реке забвения, другими словами, исчезнуть из памяти. Это может относиться не обязательно к умершим. Забыть при желании можно и про живого человека, а также про его дела и свершения.
Включая в свою речь данное выражение, важно помнить о его коннотациях, добавочных значениях. Упоминание о Лете обязательно добавляет контексту элемент не очень-то большой заинтересованности в судьбе такого канувшего. По крайней мере, об исчезновении или каком-то отключении от общения близкого человека никто не скажет «канул в Лету». Не случайны частые использования выражения с оттенком иронии, насмешки. Вот как в эпиграмме А. С. Пушкина про сочинения кого-то из собратьев по цеху: «…Потом всему терзает свету / Слух, Потом печатает, и — в Лету — Бух!»
Еще одно выражение, употребление которого отмечено частыми искажениями формы и семантики: «Геенна огненная». Это один из символов древних религий, символ Судного дня в иудаизме и христианстве, в исламе равнозначно слову «ад», а в христианстве это название пекла, в которое отправляется грешник уже после Судного дня. Странное вообще-то сочетание: буквальный перевод геенна огненная — «ад адский».
Выражение употребляется в русском языке в значении своеобразного проклятия, как напоминание кому-то враждебному о предстоящей расплате. Однако в речи и на письме можно услышать (и прочитать) вместо слова геенна — гиена. Но гиена — нечто совсем другое: так называется семейство хищных млекопитающих, живущих вовсе не в аду, а в Африке.
…Разумеется, здесь небольшая часть наблюдаемого в сфере официально-делового стиля речи. Есть еще патриот своей Родины; истинный героизм; незаменимая помощь.
Или вот из совсем свежего названия: «Центр выдающихся заказов». Можно не торопиться, ничего выдающегося нет, просто заказы здесь выдаются.
Если окажется интересным, разговор о подобных новшествах нашей речи продолжим…
Светлана Гехтляр
