Смутное время - один из сложнейших периодов в истории нашей страны, сопровождавшийся политическими интригами, кровопролитными битвами, героизмом одних и предательством других. На рубеже XVI-XVII вв. Россию постиг глубокий экономический, социальный и внешнеполитический кризис. Однако именно в этот период произошло единение народа, сформировались предпосылки для будущей модернизации страны.
О предпосылках происходящих явлений задавались вопросом современники Смуты. Анализ событий начала XVII в. занимает важное место в трудах видных историков. Эпоха Смутного времени до сегодняшнего дня волнует умы исследователей, литераторов и неравнодушных к истории русской государственности людей.
Представляем вашему вниманию издания, на страницах которых запечатлена хроника событий того времени.
Московская трагедия, или Рассказ о жизни и смерти Димитрия [или о жизни и смерти Димитрия, который недавно у русских был государем: Рассказ, извлеченный из достойных доверия сочинений и писем]: С снимком с загл. страницы латин. подлинника 1608 г. / Пер. с латин. А. Браудо и И. Росциуса. - Санкт-Петербург : изд. гр. С.Д. Шереметева, 1901. - [2], XVIII, 72 с.
Настоящее издание представляет собой перевод вышедшей в 1608 г. в Кёльне анонимной брошюры. Это одно из первых появившихся в Западной Европе произведений, посвященных описанию событий Смутного времени в России (конец XVI – начало XVII века). Однако в предисловии один из переводчиков отмечает, что «произведение это могло бы иметь самостоятельное значение» при отсутствии других источников. «В настоящее же время «Трагедия», - пишет Александр Исаевич Браудо, - представляет собой лишь любопытный памятник для всех интересующихся литературной историей Димитрия. Автор несомненно хорошо осведомлен; он не только дал себе труд собрать необходимые литературные данные, но ему удалось получить в свое распоряжение и некоторые неопубликованные еще сведения; поэтому представляются небезынтересными заключительные рассуждения его о различных распространявшихся в то время слухах, и о том, что вопрос о личности Дмитрия должен остаться открытым». Текст брошюры опубликован параллельно на русском и латинском языках.
Жолкевский, С. Записки гетмана Жолкевского о Московской войне, изданные Павлом Алексан. Мухановым. - 2-е изд. - Санкт-Петербург: тип. Э. Праца, 1871. - XII с., 132 с., 310 стб.
«Записки гетмана Жолкевского о Московской войне» - исторический источник о событиях Смутного времени, найденный в Варшаве гвардии полковником Павлом Александровичем Мухановым. Впервые были изданы им же в Москве в 1835 году на польском языке с русским переводом.
В предисловии издатель отмечает, что «записки Жолкевского весьма важны в историческом отношении и обратили на себя внимание любителей отечественной истории, тем более что в них описываются не одни военные действия, но излагаются и объясняются пружины политических действий в смутное время России. … Они особенно замечательны по тому беспристрастию, с которым написаны…»
Автор записок Станислав Жолкевский (1547 или 1550 – 1620) – великий коронный гетман, канцлер польский с 1618 г. Участник войн Речи Посполитой с Русским государством, Швецией, Османской империей. Погиб в бою с турецкими войсками у Цецоры.
Костомаров, Н. И. Кто был первый Лжедимитрий? : историческое исследование Н. Костомарова. - Санкт-Петербург: в тип. В. Безобразова, 1864. - 63 с.
Одна из вех в осмыслении истории самозванца Лжедмитрия I связана с трудами Николая Ивановича Костомарова.
Как отмечает историк Вячеслав Николаевич Козляков, раскрывший историографию этого вопроса на странице своей книги «Лжедмитрий I»,
«1860-е гг. в освещении темы Лжедмитрия I прошли под знаком громкого спора о происхождении самозванца, начатого Костомаровым в работе «Кто был первый Лжедмитрий?» (1864). Подвергнув тщательному анализу аргументацию правительственных грамот Бориса Годунова, обличавших «Ростригу», Н. И. Костомаров выявил в них немало противоречий. В итоге он сделал вывод о том, что «в то время не было доказательств, что царь был Гришка Отрепьев, расстрига, беглец Чудова монастыря». Проанализировав дальше «Извет Варлаама» (показания Варлаама Яцкого — одного из спутников Лжедмитрия, ушедшего с ним в Литву), сочинения иностранцев, Н. И. Костомаров признает самозванца «творением боярской партии, враждебной Борису», и задается вопросом о «сознательном или бессознательном» самозванстве. «Царствовавший у нас в Москве под именем Димитрия был не настоящий Димитрий, но лицо, обольщенное и подготовленное боярами, партиею, враждебною Борису». Лжедмитрий не был «истинным царевичем», он всего лишь верил в свое «царственное происхождение»».
Пирлинг, П. О. Димитрий Самозванец: Конец дома Рюриковичей; Легенда об императоре; Апогей и катастрофа; Поляки в Кремле / о. Пирлинг; полный пер. с фр. В. П. Потемкина. - Москва: Сфинкс, 1911 (общ. тит. л. 1912). - IV, 511, [4] с., из них 7 с. объявл., 1 л. фронт. (портр.), 9 л. ил.
Одной из версий появления Лжедмитрия I была его сознательная подготовка к восшествию на московский престол отцами-иезуитами. Однако эта легенда была развенчана одним из них, отцом Павлом Пирлингом, написавшим фундаментальный труд о взаимоотношениях России и папского престола, основанный на архивах Ватикана. Как отмечает В. Н. Козляков, «история царевича Лжедмитрия стала одной из любимых тем о. Павла Пирлинга, впервые обратившегося к ней еще в 1870-е годы в книге на французском языке «Рим и Дмитрий». Он досконально изучил реакцию Ватикана на появление московского «господарчика» в Речи Посполитой и опубликовал переписку с римским престолом самого «Дмитрия», нунция Клавдия Рангони, сандомирского воеводы Юрия Мнишка и его дочери Марины Мнишек. В отличие от многих русских авторов, слабо или вовсе незнакомых с внутриконфессиональными порядками католической церкви (не говоря уж об ее архивах и написанных на латыни и итальянском языке документах), о. Павлу Пирлингу удалось раскрыть мотивы двойственного поведения Лжедмитрия. Тайное принятие им католичества было вынужденным политическим шагом. И в Ватикане не питали иллюзий в отношении своего подопечного, не выполнившего никаких обещаний после того, как он стал московским царем».
Мерцалов, А. Е. Очерки из истории смутного времени / [Соч.] А.Е. Мерцалова. - Санкт-Петербург: Л.Ф. Пантелеев, 1895. - [8], 196 с.
Прижизненная монография известного русского историка Александра Евграфовича Мерцалова - важный источник для изучения интереснейшего времени в русской истории. По собственным словам автора очерков, «это не исследование, а общедоступный свод событий, однако освещенных не всегда по обычному шаблону». Как писал о его работе в биографической статье земляк Мерцалова, вологодский историк и краевед Л. И. Андреевский: «Добросовестное изучение источников и попытка самостоятельно подойти к разрешению того или другого вопроса, связанные с ясным изложением и прекрасным литературным языком, во всяком случае делали «очерки» заслуживающими полного внимания. Самостоятельность мысли А. Е. Мерцалова выразилась в том, что он умел подойти к вопросам, задаваемым историку эпохой Смутного времени, не только с точки зрения политических или династических интересов того времени, а учитывая социально - экономические условия эпохи, и в них усматривая ключ к решению многих вопросов. Это, несомненно, обнаруживало в нем тонкость и самостоятельность мысли, а также и большую чуткость к новым направлениям научного исторического знания».
Платонов, С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв.: (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время): с приложением двух карт / С. Ф. Платонов. - Изд. 3-е. - Санкт-Петербург : склад изд. у Я. Башмакова и К°, 1910. - XV, 624 с., [3] л. к.
«Очерки по истории Смутного времени» – самое полное исследование, посвященное одному из самых сложных и трагичных периодов русской истории, который повлиял на весь дальнейший ход событий в нашей стране.
Выдающийся русский историк С. Ф. Платонов, подробно проанализировав обстоятельства, при которых государство оказалось на краю гибели, рассказывает о ходе судьбоносных для России событий и приводит яркие характеристики деятелей этой эпохи.
Из предисловия к изданию: «Тема предлагаемых «Очерков» определяется их заглавием. Автор желал изучить те вопросы в истории Смутной эпохи, которые обыкновенно стоят на втором плане не только у прежних, но и у новых повествователей. Богатая литература о Смуте позволила автору совершенно обойти много раз описанные, всем известные внешние подробности событий и сосредоточить все свое внимание на изображении деятельности руководивших общественною жизнью кружков и на характеристике массовых движений в Смутное время. Своевременно ли была поставлена такая задача и удачно ли исполнена, пусть судит ученая критика».
