О жизни и судьбе нашего замечательного земляка генерал-майора Ивана Семеновича Никитина можно написать книгу. Сама личность этого человека, трагичность его судьбы достойны того, чтобы стать предметом исследований.

Иван Семенович Никитин родился 22 октября 1897 года в поселке Дубровка Брянской области в семье железнодорожного служащего – стрелочника. В 1913 году окончил Высшее начальное училище, в 1915 году – Брянскую электротехническую железнодорожную школу.

Трудовую деятельность начал в 1913 году на Дубровской шпагатной фабрике, а по окончании электротехнической школы служил телеграфистом на станции Дубровка.

В мае 1916 года Иван Никитин был призван на службу в армию. До лета 1917 года унтер-офицер 4-го гусарского Мариупольского полка Никитин участвует в Первой мировой войне на Западном фронте. В середине июля 1917 года он возвращается в Дубровку и включается в активную революционную деятельность, став одним из создателей пролетарской молодежной организации в поселке, одной из первых на Брянщине. В члены ВКП(б) вступил в 1918 году в Дубровской волостной партийной организации. Позже Никитин был переведен телеграфистом на железнодорожную станцию в Смоленск.

rolex replica louis vuitton outlet louis vuitton outlet louis vuitton outlet store replica watches replica louis vuitton handbags Louis vuitton outlet rolex replica watches replica watches factory

В Красную Армию И.С. Никитин вступил добровольно в июле 1918 года, став бойцом Петроградского кавалерийского отряда. В Гражданскую войну с 10 декабря 1918 года красноармейцем в составе Тверского отдельного кавалерийского эскадрона участвовал в боевых действиях против войск генерала Н.Н. Юденича под Ямбургом и у Красной Горки под Петроградом. С февраля по август 1919 года Никитин – курсант Тверских советских кавалерийских курсов. После окончания курсов он назначается взводным командиром 22-го отдельного кавалерийского дивизиона 22-й стрелковой дивизии, а через два месяца - командиром кавалерийского эскадрона этой дивизии. В составе Особой группы Южного фронта под командованием В.И. Шорина, затем 1-го Конного корпуса С.М. Буденного и 1-й Конной армии Южного фронта дивизия участвовала в боях с войсками генерала А.И. Деникина на Дону, под станциями Михайловская, Усть-Хопёрская, Вёшенская, в 1920 году – в Доно-Манычской и Тихорецкой операциях, в наступлении на Северном Кавказе.

За мужество и героизм, проявленные в боях при взятии города Майкопа, Никитин был награжден Почетным революционным оружием – «Маузером» с выгравированной на серебряной пластине надписью: «Стойкому защитнику революции».

В апреле 1920 года Никитин был назначен помощником командира 1-го полка 22-й стрелковой дивизии, а в июле 1920 года – командиром 2-го полка этой дивизии. Участвовал в боях с войсками генерала П.Н. Врангеля, в борьбе с повстанцами в Донбассе, в районе ст. Каменская.

После окончания Гражданской войны И.С. Никитин командует полком 9-й армии (июль 1920-февраль 1921 гг.), затем является помощником командира 1-го кавалерийского полка Кубанской бригады (февраль-апрель 1921 г.), командиром кавалерийского полка 39-й стрелковой бригады (апрель-июнь 1921 г.), командиром 82-го кавалерийского полка 14-й кавдивизии (июнь 1921-май 1922 гг.), командиром 79-го кавалерийского полка 14-й кавдивизии (май 1922-июль 1924 гг.).

С 1924 по 1927 гг. он был слушателем Военной Академии РККА (с 1925 года – имени М.В. Фрунзе). С июня 1927 года по октябрь 1928 года преподавал на Кавалерийских курсах усовершенствования комсостава (КУКС) в городе Новочеркасске. В октябре 1928 года был назначен на должность начальника штаба 9-й Крымской кавалерийской дивизии. С 1 ноября 1930 года И.С.Никитин - начальник Украинской кавалерийской школы имени С.М. Буденного. 14 февраля 1933 года он получил новое назначение - командир 5-й кавалерийской дивизии. За успешное проведение Киевских маневров 1933 года был награжден золотыми карманными часами. В 1935 году И.С. Никитину было присвоено звание комбрига.

В марте 1936 года комбрига Никитина переводят в распоряжение Разведуправления РККА и направляют военным советником в армию Монгольской Народной Республики. В январе 1937 года Никитин был награжден орденом Красной Звезды, позже – орденом МНР.

Шел 1937 год. Набирали силу репрессии, страну захлестнула волна доносов. Тень подозрений коснулась и Никитина. В октябре 1937 года его отзывают из Монголии, т.к. он «не участвовал в критике главного военного советника Вайнера, объявленного врагом народа». В августе 1938 года решением ПК ЦК ВКП(б) переводят из членов партии в кандидаты с формулировкой «за потерю партийной бдительности, примиренческое отношение к вредительскому руководству в подготовке войск». До сентября 1938 года Никитин находится в распоряжении Управления по комначсоставу РККА.

Товарищи советуют ему уехать из Москвы. По воспоминаниям жены Никитина Веры Максимовны, Иван Семенович жил в доме отца в Дубровке. «Семь месяцев раздумий, тягостных переживаний: «За 20 лет ни одного дисциплинарного взыскания и вдруг… За что?»

Старожил поселка Ираида Георгиевна Радошкевич, семья которой проживала рядом и семьей Никитиных, вспоминала: «Это были добрые и открытые люди. Жили просто, охотно общались с соседями. Иван Семенович во всем помогал жене по хозяйству, носил воду из колодца на коромысле, таскал огромные корзины белья на речку для полоскания. А еще комбриг любил возиться с дубровскими мальчишками. Он весело и задорно носился по улице, играя в казаков-разбойников, в лапту, в городки».

Не теряя самообладания, И.С. Никитин из Дубровки обращался с письмами в разные инстанции о пересмотре его дела. Сослуживцы Никитина дали прекрасные характеристики Ивану Семеновичу. И опала заканчивается, Никитина восстанавливают в партии и в сентябре 1938 года назначают старшим преподавателем, а в марте 1939 года – заведующим кафедрой конницы Военной Академии имени М.В. Фрунзе.

В сентябре 1939 года Никитин получает назначение в Белорусский Военный Округ в качестве помощника по оперативному отделу армейской кавалерийской инспекцией штаба округа. С февраля 1940 года он – помощник командующего округом. 4 июня 1940 года приказом наркома обороны СССР И.С. Никитину было присвоено звание генерал-майора. 22 февраля 1941 года генерал-майор И.С. Никитин был награжден вторым орденом Красной Звезды.

21 июня 1940 года Наркомат обороны обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) с просьбой утвердить И.С. Никитина командиром 6-го казачьего кавалерийского корпуса имени Сталина, штаб которого находился в городе Ломжа. Вскоре генерал Никитин сменил на этом посту генерала А.И. Еременко.

На 22 июня 1941 года в войсках западных военных округов находилось всего два кавалерийских корпуса. Один из них – 6-й кавалерийский корпус генерал-майора И.С. Никитина входил в состав самой мощной 10-й армии ЗапОВО под командованием генерал-майора К.Д. Голубева и дислоцировался в Белостокском выступе. Он принимал участие в Белорусской оборонительной операции (22 июня - 9 июля 1941 г.).

6-й кавкорпус считался одним из самых подготовленных соединений Красной Армии. Об уровне подготовки корпуса писал в своих мемуарах Г.К. Жуков, командовавший им до 1938 года: «6-й кавалерийский корпус по своей боеготовности был много лучше других частей. Кроме 4-й Донской, выделялась 6-я Чонгарская Кубано-Терская казачья дивизия, которая была отлично подготовлена, особенно в области тактики, конного и огневого дела».

На начало войны 6-й кавкорпус состоял из управления корпуса и двух кавалерийских дивизий бывшей легендарной 1-й Конной армии, хранивших богатые боевые традиции Гражданской войны: 6-й Чонгарской Кубано-Терской дивизии (командир – генерал-майор М.П. Константинов, штаб и части размещались в районе Ломжи) и 36-й кавдивизии (командир – генерал-майор Е.С. Зыбин, штаб и части – в районе Волковыска). 6-я кд находилась в первом эшелоне, а 36-я кд – во втором эшелоне оперативного прикрытия.

22 июня 1941 года. Начало Великой Отечественной войны. Жена генерала Вера Максимовна Никитина вспоминает: «21 июня 1941 года вечером муж предупредил меня, что ночью он уйдет в штаб корпуса, т.к. возможно будет объявлена боевая тревога. А на рассвете на минутку забежал домой, поцеловал меня, попросил немедленно выбираться из города и ушел, после чего я его больше уже никогда не видела и ничего о нем не слышала вплоть до моего ареста в октябре 1942 года».

В первые дни войны на долю корпуса выпали серьезнейшие испытания, предрешившие дальнейшую судьбу объединения и его личного состава. По приказу командира 6-го кавкорпуса генерала И.С. Никитина в 3 часа 22 июня были подняты по тревоге части 6-й Чонгарской кавдивизии и двинулись к государственной границе. В 4 часа дивизия вместе с частями 1-го стрелкового корпуса 10-й армии вступила в бой с гитлеровцами, наступавшими в направлении Ломжи.

В 4 часа 22 июня по тревоге была поднята и 36-я кавдивизия, которая вскоре выступила с задачей соединиться с 6-й Чонгарской дивизией и совместно отразить наступление противника на ломжевском направлении. Весь день вражеская авиация висела над дивизией, нанося урон в людях и конском составе. И лишь к вечеру кавалеристы сосредоточились юго-восточнее Белостока в районе Новосад, Заблудов. В 18.00 22 июня 1941 года 6-й кавалерийский корпус находился южнее Ломжа. В 10.00 23 июня 6-й кавалерийский корпус овладел Ломжа и вел бой на рубеже Ломжица, Завады (1-2 км западнее Ломжа).

К этому времени 3-я и 2-я танковые группы врага продвинулись вглубь Белоруссии на 60-70 км и нависли над крыльями Западного фронта. За ними наступали войска 9-й и 4-й немецко-фашистских армий.

Главное командование Красной Армии, пытаясь переломить ход событий, директивой №3 поставило перед войсками Западного фронта задачу: общевойсковыми армиями и механизированными корпусами при поддержке дальней бомбардировочной авиации нанести контрудар, к исходу 24 июня окружить и разгромить вклинившегося врага в районе Сувалки, северо-западнее Гродно. Для решения поставленной задачи привлекались 6-й механизированный корпус и 6-й кавалерийский корпус 10-й армии, а также 11-й механизированный корпус 3-й армии. Общее руководство войсками возлагалось на заместителя командующего Западным фронтом генерала И.В. Болдина. Однако контрудар правого крыла Западного фронта, проведенный в соответствии с директивой, не принес ожидаемого результата. На направлении готовившегося контрудара находился только 11-й мехкорпус 3-й армии, который уже в первый день войны втянулся в бои на широком фронте. 6-й кавкорпус к указанному времени не смог сосредоточиться в районе Белосток, Ломжа, так как 6-я кавдивизия вела кровопролитные бои восточнее Ломжи, а 36-я после 60-70 километрового марша вышла в район Белостока. Следовательно, соединения, предназначавшиеся для нанесения контрудара, находились на большом расстоянии друг от друга и для их вывода на намеченный рубеж требовалось не меньше 12-14 часов. В течение 23 и 24 июня 36-я кавалерийская дивизия и части 6-го мехкорпуса вели упорные бои в районе Сокулки, южнее Гродно. Они сковали до четырех пехотных дивизий противника и задержали их продвижение на восток. Но враг вводил новые силы и упорно рвался к Минску.

Не лучшим оказалось положение и на левом крыле фронта. Под натиском превосходящих сил противника 6-я Кубано-Терская казачья дивизия и части 1, 5 стрелковых и 13-го механизированного корпусов после тяжелых боев были вынуждены оставить Белосток и отходить на Волковыск. К исходу дня 25 июня 6-й мехкорпус и части 36-й кавдивизии с трудом сдерживали атаки врага. Обстановка была исключительно сложной. Кончились боеприпасы и горючее. Чтобы танки не достались врагу, их вынуждены были уничтожить.

К концу июня 3-я и 2-я танковые группы противника соединились восточнее Минска и отрезали пути отхода 3-й и 10-й армиям, отходившим от Гродно и Белостока. Войска этих армий и части 6-го кавалерийского корпуса были окружены в районе Налибокской пущи. Остатки их выходили из окружения мелкими группами через реки Неман и Березина в Полесье. Многие погибли, а те, кто остались в тылу, развернули партизанскую борьбу с оккупантами. 30 июня 1941 года 6-й казачий кавалерийский корпус имени И.В.Сталина перестал существовать.19 сентября 1941 года приказом Ставки он был расформирован.

Впоследствии маршал Г.К. Жуков найдет в себе силы и публично признает, что подписанная им директива была ошибкой Главного командования и Генштаба. В своих мемуарах он дает высокую оценку генералу И.С. Никитину. «Не вышел из боя и генерал И.С. Никитин, который заслуженно имел репутацию умного, волевого и храброго командира кавалерийского корпуса», – пишет маршал Жуков.

Маршал Советского Союза А.И. Еременко, осмысливая события первых дней войны, тоже отмечал в своих мемуарах, что в Москве очень слабо представляли себе обстановку, сложившуюся на фронте. «Задача состояла в том, – писал маршал, – чтобы быстро вывести из-под удара соединения, находившиеся в приграничных районах, на те рубежи, где можно было организовать жесткую оборону, а не бросать разрозненные соединения в бесцельное в тех условиях контрнаступление. В итоге этих событий многие наши части оказались в кольце и в неравных боях понесли громадные потери или были полностью уничтожены. Среди этих войск находился и 6-й кавалерийский корпус…».

Маршал Еременко также высоко оценивает деятельность командира 6-го кавкорпуса генерала И.С. Никитина в тяжелых условиях первых дней войны. «Начиная с утра 22 июня, кавалеристы не знали ни сна, ни отдыха. Несмотря на это, люди проявляли чудеса стойкости и храбрости. Сам генерал сутками не сходил с коня, появлялся на самых трудных участках, неоднократно лично водил части в контратаки. Но с каждым часом становилось все труднее и труднее. Над отходящими колоннами конницы непрерывно висела вражеская авиация, их разрезали и дробили фашистские танковые части. В одном из боев Никитин с горсточкой кавалеристов был отрезан и прижат к реке. И здесь раненого и тяжело контуженого генерала гитлеровцы в бессознательном состоянии захватили в плен». Это случилось 5 июля 1941 года в районе станции Ратомка на территории Белоруссии.

Вначале генерал И.С. Никитин содержался во Владимир-Волынском лагере военнопленных, где был одним из организаторов подпольной борьбы. В начале августа, пройдя несколько промежуточных лагерей военнопленных (Минский, Бело-Подлясский), И.С. Никитин попадает в офлаг 13-Д в Хаммельбурге на территории Германии. В этом лагере содержались военнопленные из числа командного состава Красной Армии, в том числе 38 генералов.

Фашисты вели активную работу среди военнопленных, склоняя их к сотрудничеству. В Хаммельбургском лагере подбирались кадры для разведшкол, вербовались агенты, которые потом засылались на территорию СССР. Старшему офицерскому составу, генералам предлагали заняться созданием Национал-социалистической партии русского народа, агитировать военнопленных воевать на стороне Германии против «жидо-большевизма», создавать Русскую освободительную национальную армию.

В этих неимоверно трудных условиях генерал Никитин вместе с генералом Х.С. Алавердовым, подполковником Н.Д. Новодаровым и майором Н. Панасенко создает подпольную организацию узников Хаммельбургского лагеря. Вскоре к этой организации примкнули офицеры А.К. Ужинский, Б.И. Николаев, Г.И. Кикоть, Р.Р. Эрусте, Н.Т. Капелец и др. Начали распространять листовки, написанные огрызком карандаша на листке бумаги. Организация ставила задачу проводить воспитательную работу среди военнопленных, информировать их о положении на фронте, защищать их интересы, разоблачать предателей и провокаторов, устраивать диверсии на предприятиях, где работали военнопленные, организовывать побеги.

Боевые товарищи генерала И.С.Никитина вспоминают:

Самохвалов Александр Васильевич:«Среди военнопленных командиров Никитин пользовался большим авторитетом, его очень уважали, любили, охотно слушали. Своими беседами он собирал вокруг себя преданных советской власти людей, что являлось нежелательным для командования лагеря».

Орловский Иван Илларионович: «Находясь в Хаммельбургском лагере, Никитин ни на минуту не сомневался в победе Советского Союза и вселял эту уверенность другим военнопленным. Из числа находящихся в лагере офицеров Никитин был старшим по званию и должности, и командование лагеря вменило ему в обязанность поддержание внутреннего порядка, обеспечение своевременного выхода на поверку и т. п. Однако никаких административных прав Никитин не имел и никакими привилегиями не пользовался. Используя свое право старшего, Никитин оказывал влияние на военнопленных в поддержании в них бодрости и уверенности в победе Красной Армии. Он выступал с протестами к администрации лагеря по поводу издевательств над военнопленными. Такое поведение Никитина вызывало недовольство немцев, и он неоднократно подвергался обыскам. В конце декабря 1941 года Никитин был вызван в гестапо и по возвращении мне рассказывал, что его обвиняют в проведении агитации против немцев и угрожают».

Новодаров Николай Денисович:«Прибыв в Хаммельбург 1 августа вечером, генералы Никитин и Алавердов пригласили меня на разговор. Никитин и Алавердов, обращаясь ко мне, спросили, как я думаю относительно организации подпольного большевистского комитета. На мой утвердительный ответ, что это даже необходимо, мы решили, что на первое время достаточно будет ограничиться тройкой, состоящей из Никитина, Алавердова и меня. Во время этой беседы условились, что нашими задачами будет поддержание морального состояния военнопленных офицеров и генералов, а также по возможности улучшить материальное положение ослабевших военнопленных путем коллективной помощи.

Никитин прямо выступал против офицеров, которые стали вести антисоветскую деятельность. Никитин прямо в глаза клеймил презрением генералов Трухина, Зыбина, Наумова, Благовещенского и других. Никитин поручал офицерам, которым доверял, в частности полковнику Орловскому, майору Панасенко и капитану Иванову, идти в массы военнопленных офицеров и пропагандировать неизбежную победу СССР, укреплять в них моральные силы и товарищескую взаимопомощь».

Никольский Василий Александрович: «Никитин призывал военнопленных держаться, не поддаваться и не покоряться немцам, не заниматься предательством. Я лично был очевидцем, когда Никитин с таким же призывом обратился к военнопленным в Бело-Подляске и позже в Хаммельбурге. Немцы с ненавистью относились к Никитину. Это видно хотя бы из того, что однажды, примерно в ноябре или декабре 1941 года, выступавший перед военнопленными переводчик Кох заявил: «Вы все еще никитинским духом живете, мы вам его выбьем».

Деятельность подпольной организации и генерала Никитина не могла оставаться не замеченной фашистами. В начале января 1942 года генералы Никитин и Алавердов были вывезены в Берлинскую тюрьму гестапо. По воспоминаниям А.В. Самохвалова, Никитин был отправлен из лагеря в числе партии военнопленных в составе 60-70 человек. Предварительно с них сняли обмундирование и одели в старую одежду и колодки. Военнопленный Комов снял с себя сапоги и перебросил Никитину через ограду. «Мы, военнопленные, – говорит Самохвалов, – очень были удручены арестом Никитина, беспокоились о нем, многие плакали, так как он пользовался большим авторитетом и уважением среди преданных советской власти пленных командиров».

И.И. Орловский и Н.Д. Новодаров вспоминали, что, прощаясь со своими товарищами по лагерю, Никитин заявил, что он до конца жизни будет предан советской власти, и высказал убежденность, что Советский Союз в войне все равно будет победителем. Иван Семенович сказал: «Если я умру, то знайте, я умру как большевик, как сын своей Родины».

По данным ГУК МО, в апреле 1942 года генерал И.С. Никитина был расстрелян фашистами в Нюрнбергской тюрьме за отказ сотрудничать с врагом. Точная дата гибели генерала Никитина неизвестна.

Подпольная организация узников Хаммельбургского лагеря, созданная генералом Никитиным, действовала до дня освобождения. Эту работу возглавлял генерал-майор авиации Григорий Илларионович Тхор, а после того, как он был схвачен гестаповцами, генерал-майор танковых войск Николай Филиппович Михайлов.

Когда Хаммельбургский лагерь военнопленных был освобожден 1 мая 1945 года, сослуживец Никитина П. Проходцев в тот же день написал простое, незатейливое, плохо рифмованное, но очень трогательное стихотворение, посвятив его своему командиру генералу Ивану Семеновичу Никитину, чей призыв к борьбе был услышан узниками лагеря.

А на Родине генерала-героя И.С. Никитина объявили изменником и предателем. В августе 1942 года против него было возбуждено уголовное дело на основании оговора арестованными чекистами вражескими агентами. 23 октября 1942 года на основании ст.58 п.1 «б» УК РСФСР Военная коллегия Верховного суда СССР заочно вынесла И.С Никитину приговор: расстрел с лишением воинского звания «генерал-майор» и конфискацией имущества.

Его жена Вера Максимовна 16 октября 1942 года была арестована и помещена во внутреннюю тюрьму города Алма-Аты, а затем выслана на пять лет в Павлодарскую область. После своего освобождения 20 декабря 1947 года она приехала в Дубровку, где люди помогли ей выжить. Ее взяли на работу истопником в детский дом, там же в каморке она и жила. Вера Максимовна ни на минуту не сомневалась в невиновности своего мужа. И писала письма в разные инстанции с просьбой о возвращении ему доброго имени.

В декабре 1948 года ходатайство Веры Максимовны было отклонено. В борьбу за возвращение доброго имени генерала И.С. Никитина включились его боевые товарищи. В своем письме сестре Никитина Елене Семеновне Г.А. Трембич пишет, что для него в образе генерала Никитина воплотился «во всем величии прекрасный человек, чудный товарищ, подлинный русский генерал, мужественно державшийся в фашистской неволе».

Лишь после смерти Сталина в конце 1953 года в Военную коллегию Верховного суда СССР из Главной военной прокуратуры было направлено заключение об отмене приговора в отношении Ивана Семеновича Никитина и направлении дела на доследование по вновь открывшимся обстоятельствам. Этими обстоятельствами стали показания тех, кто знал Никитина по совместному пребыванию в Хаммельбургском лагере.

После проведенного доследования 25 июня 1954 года было принято постановление КГБ при Совете Министров СССР о прекращении следственного дела против генерала И.С. Никитина за отсутствием в его действиях состава преступления. О подвиге генерала Никитина в трех номерах газеты «Красная звезда» 28, 29 и 31 августа 1956 года был опубликован большой очерк «Верные долгу».

Вере Максимовне Никитиной разрешили вернуться в Москву и предоставили маленькую квартиру в районе Белорусского вокзала.

Сослуживцы генерала Никитина генерал И.А. Плиев, подполковник Новодаров, майоры Иогансон, Поносов и другие в период оттепели пытались добиться присвоения генерал-майору И.С. Никитину звания Героя Советского Союза посмертно. Они писали письма на имя Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева, но безрезультатно: ответа не последовало.

Дубровская средняя школа, в которой когда-то учился Иван Семенович Никитин, на рубеже 50-60-х гг. начала активный поиск материалов о своем героическом выпускнике. Эту работу возглавила заместитель директора по воспитательной работе Александра Никитична Еремина. А ее родной брат главный редактор дубровской районной газеты «Знамя труда» Аркадий Никитич Москвичев написал документально-исторический очерк о Никитине «Звезды не гаснут», который печатался на страницах местной газеты.

С 1963 года Дубровская средняя школа №1 носит имя своего героического выпускника, патриота генерал-майора Ивана Семеновича Никитина. В школьной комнате боевой славы была оформлена экспозиция «Его имя носит наша школа». На средства, заработанные школьниками, в Ленинграде был заказан бюст генерала Никитина. Сегодня он стоит в вестибюле школы. Одна из улиц поселка Дубровка также носит имя генерала И.С. Никитина.

В последние годы поиск новых материалов о генерале И.С. Никитине ведет историк-краевед, председатель редакционной коллегии районной Книги Памяти Николай Яковлевич Геец, которому удалось получить для работы из Центрального оперативного архива ФСБ РФ строго секретное ранее дело Р-364по обвинению генерала Никитина в измене Родине. Занимается поиском и совет музея первой школы поселка Дубровка.

На рубеже 80-90-х гг. совет музея школы предпринял еще одну попытку добиться общественного признания подвига и военных заслуг генерала Никитина и награждения его (посмертно) правительственной наградой. Ведь генералы Г.И. Тхор и Н.Ф. Михайлов, возглавлявшие подпольную организацию узников Хаммельбурга после гибели Никитина, были удостоены звания Героя Советского Союза. К сожалению, наши усилия не увенчались успехом. Однако мы не теряем надежды.

Память о подвиге нашего земляка командира 6-го кавалерийского корпуса 10-й армии Западного фронта, организатора и первого руководителя подпольной организации узников Хаммельбургского лагеря генерал-майора Ивана Семеновича Никитина живет и будет жить вечно.