Музыка В. Соловьева-Седого, слова А. Чуркина
На второй месяц Великой Отечественной войны Ленинград стал прифронтовым городом. Фашистские войска, которым Гитлер приказал во что бы то ни стало овладеть городом на Неве, неся огромные потери, упорно рвались вперед. В эти дни многие ленинградцы ушли в ополчение или на строительство оборонительных рубежей. Никто не остался в стороне: рабочие, ученые, студенты, работники искусства - все самоотверженно трудились, чтобы превратить город в несокрушимую крепость.
В один из августовских вечеров в морском порту вместе с другими ленинградцами работал на выгрузке лесоматериалов композитор Василий Соловьев-Седой.
Хотя фронт был совсем недалеко, час выдался сравнительно тихий. Лишь изредка слышались глухие раскаты канонады. На рейде стоял корабль, с которого доносились звуки баяна и грустной, задушевной песни.
- Мы закончили работу, - вспоминал впоследствии композитор, - и долго слушали, как поют моряки. Я слушал и думал о том, что хорошо бы написать песню об этом тихом, чудесном вечере, неожиданно выпавшем на долю людей, которым завтра, может быть, предстояло уйти в опасный поход. И чтобы песня эта звучала так же лирически и задушевно... Как-то сами собой пришли слова: "Прощай, любимый город!" А потом создалась мелодия. Но не было текста, кроме этих трех слов.
Своим замыслом Соловьев-Седой поделился с Александром Чуркиным, и ленинградский поэт написал стихи, которые очень точно отвечали задуманному:
Споемте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдем в предрассветный туман.
Композитор показал песню своим товарищам по искусству, и они ее дружно... забраковали. Им показалось, что она не в духе времени, что она слишком спокойна, лирична, грустна для столь грозной поры. Сейчас, дескать, песни нужны иные - призывные, мобилизующие, а здесь и о войне вроде всерьез не упоминается...
Прошло полгода. Весной 1942 года В. Соловьев-Седой с группой артистов приехал на Калининский фронт. Состоялись встречи с солдатами и, конечно, концертные выступления. Однажды артисты давали концерт под Ржевом. Выступление проходило в землянке, в полутора километрах от передовой. Когда весь репертуар был исчерпан, бойцы попросили спеть что-нибудь "для души". И вот здесь композитор вспомнил о забракованной песне, лирической и грустной... Может быть, попробовать?
- И я запел: "Прощай, любимый город...", - вспоминал Василий Павлович.- Бойцы в землянке, а их было немного, человек тридцать-сорок, со второго куплета начали мне подпевать. И я почувствовал, что песня понравилась, что она дошла до сердец и имеет право на жизнь...
С этого дня песня, как по беспроволочному телеграфу, передавалась из уст в уста, с одного фронта на другой. А когда она прозвучала в эфире в исполнении ансамбля песни Всесоюзного радио, ее запела вся страна. Пели моряки и пехотинцы, летчики и артиллеристы, пели защитники Севастополя по листовке, изданной в осажденном фашистами городе. Проникла она сквозь вражеское кольцо на место своего рождения - в Ленинград. И не было, кажется, дня, когда ее мелодия не звучала по радио в заблокированном городе.
Перелетела песня и через линию фронта. Герой Советского Союза Д. Медведев в своей книге "Это было под Ровно", рассказывая, как партизаны в тылу врага праздновали 25-ю годовщину Октября, пишет: "Праздник закончился концертом партизанской самодеятельности. Началось с хорового пения. "Прощай, любимый город" - эту песню знали все".
Знали ее и в других партизанских краях. Звучала она даже в Италии у партизан-антифашистов.
Успех "Вечера на рейде", как стала называться песня, был всеобщим, а имя ее автора - широко известным.
- Оказалось, что душевность и даже иногда грусть и печаль могут быть не менее мобилизующими,- продолжал композитор,- и не менее нужны бойцам. Вот когда пришел мой час как композитора, пришла моя певческая интонация, обогащенная народной бедой, народными душевными чувствами, пришла моя тема. Тема солдата на войне, на службе, человека, призванного бескорыстно и честно служить народу.
Нотное приложение
